«Русский перевод» выходит на телеэкран

11 сентября «Первый канал» начинает показ экранизации известного романа Андрея Константинова «Журналист» - «Русский перевод». У сериала, снятого в начале 2006 года, оказался долгий путь к голубому экрану. За это время он успел заполучить армию поклонников, посмотревших фильм на DVD. Перед премьерой автор романа Андрей Константинов признался «Фонтанке», что волнуется перед показом «Русского перевода» больше, чем перед показами других своих экранизаций.

- Те, кто смотрели фильм на DVD – это в какой то мере подготовленные зрители, те кто в теме, кто читал роман. А здесь будет очень много неподготовленного зрителя. И мне, конечно, будет интересно, как фильм примут. Это не значит, что я как-то поменяю свое мнение о нем, - я его уже составил. Но испытываю волнение. Большее, чем в мае, когда «Первый» показывал «Своего-Чужого». Для меня «Журналист» - особенный роман. Самый дорогой. В 1996 году, когда я отдал его издателям, он практически сразу был выпущен большим тиражом и разлетелся мгновенно. В течение нескольких месяцев я все время подписывал договора на допечатки. На сегодняшний день роман перенес уже больше пятнадцати переизданий. И мне приятно, что эта книга до сих пор живая. Она никогда не исчезала из продажи.

Это первая экранизация романа?

- История с экранизацией «Журналиста» очень интересная. Когда начинали только снимать «Бандитский Петербург», этой же компании я продал права и на этот роман. Сейчас я очень рад, что в свое время смог получить права на него обратно. Потому что думаю, что они бы плохо сделали этот фильм. Дело в том, что это была та же компания, которые нынче стала делать продолжение «Бандитского», не согласовывая со мной. Дело не столько в том, что они это делают, не спрашивая меня, хотя и используют героев, которых я придумал, а в том, что делают они это плохо, халтурно. А «Журналист» для меня всегда был особой книгой, которую я хотел, чтобы сделали хорошо. Когда эта первая компания собиралась запустить фильм, то сценарий делал Александр Червинский (сценарист «Короны российской империи, или Снова неуловимые», «Темы», «Блондинки за углом»), - легенда кинематографа. Но он сделал плохой сценарий, к сожалению. Я когда его прочитал, у меня волосы встали дыбом. Потом за книгу взялся известный режиссер и сценарист Борис Фрумин. Он сделал сценарий, по-моему, еще хуже. Потом некая дама пыталась писать. Короче говоря, попыток написать сценарий по книге было, наверное, четыре.

А с продюсером «НТВ-кино» Александром Черняевым вы просто нашли общий язык?

- Александр позвонил мне и с ходу стал говорить, что, мол, у меня есть товар, а он – купец. Я тогда ему сказал, что от голода не страдаю, а вещь эта мне крайне важна и дорога. Я отдам ее за большие деньги, и только в том случае, если я буду понимать, что это попадет в хорошие руки. А нет, так пусть лежит - этот товар не испортится. Он взял паузу, а потом сказал: «Мы согласны, без торга, без условий». Он тогда буквально заболел этой книгой. И всю съемочную группу заразил. И все равно, когда ее отдали сценаристу Эдуарду Володарскому, я очень сильно переживал, потому, что Володарский – это супермонстр, и он завален работой. До него-то тоже не фантики брались делать. Я с волнением ждал, когда разродится маэстро Володарский. Но после того, как увидел сценарий, захотелось сразу же его обнять и расцеловать, и сказать ему, что он большой молодец, что, впрочем, вскоре и сделал. Правда, по телефону, когда поздравлял его с 65-летием. Он мне сказал, что у меня хорошая книжка, и ему было очень приятно с ней работать.

Вы принимали участие в съемках?

- Я на съемках практически не присутствовал. Был только один раз, когда они снимали небольшой эпизод в Питере. И это была моя принципиальная позиция. Путаться под ногами у режиссера, который меня уважает и относится с пиететом, и поэтому вынужден как-то реагировать, выглядело бы как элемент двоевластия на площадке. А там командир должен быть один. Да и когда начались съемки, я был уже более-менее спокоен потому, что в принципе знаю: если сценарий нормальный, то его испортить трудно. Хотя меня несколько смущало то, что это первая большая работа Саши Черняева, но высказывать сомнения не стал. И оказался прав, что все свои страхи при себе держал. Мне кажется, он сделал очень хорошую работу, талантливую, и страшную по тяжести работу, потому что, например, работа в Азербайджане и Тунисе проходила при 50-градусной жаре.

Не секрет, что у главного героя Обнорского в «Журналисте» много ваших черт… Актеров на роли в фильме просматривали?

- Саша со мной советовался, но мое мнение было совещательным, и это тоже вполне обосновано. Одно дело, когда мы с Бортко запускали «Бандитский Петербург»: оба в Питере, у меня была возможность говорить, размышлять, и то - итоговое мнение было всегда у Бортко. Тут даже расстояние мешало. Он в Москве, я в Питере. Хотя я знаю, что подбирать некоторых актеров было очень трудно. Например, Обнорского. Весь съемочный период практически был завязан на нем. Актер должен был уйти отовсюду, от всех предложений отказаться, и от начала до конца посвятить себя съемкам. В то же самое время, такие предложения редко поступают актерам, когда все выстроено на тебя, и ты присутствуешь практически в каждом кадре.

Актер Никита Зверев стал четвертым Обнорским на экране?!

- Да, первым был Домогаров в «Бандитском Петербурге». Он, кстати, очень хотел сыграть в «Журналисте», и даже делал мне в свое время предложение, говорил, что нашел неких людей в Америке, которые могут вложить деньги в этот проект. Домогаров читал этот роман еще до нашей с ним встречи, и уже тогда очень захотел сыграть героя. Но это было, когда мы начинали «Бандитский Петербург», Саша был моложе… А потом, сыграть 22-летнего парня мужику, которому 45. У нас, конечно, есть прецеденты в кинематографе, с Меньшиковым, но Михалков и Меньшиков – это особая история. И мне кажется, что артист должен быть соответствующий возрасту. После Домогарова в «Агентстве «Золотая пуля» Обнорского сыграл Андрей Соколов, потом был Александр Блок в сериале «Свой-чужой», и вот теперь Никита Зверев. Мне приятно, что в каком-то смысле это рекорд. Недавно Борис Акунин с гордостью говорил, что абсолютный рекордсмен – это Фандорин, которого сыграли трое разных актеров, но вот у меня теперь побольше немножко (улыбается, - авт.). В «Русском переводе» очень хороший подбор артистов. Я могу сказать, что в паре случаев у меня даже сжалось сердце, потому что мистическим образом Черняев подобрал так, что они до боли напомнили мне реальных людей. Например, Селин в роли Семеныча.

Сериал был снят в начале 2006 года, а показывать его будут только сейчас. Как вы думаете, с чем это связано?

- Не знаю. Для меня это загадка. Назывались разные версии. Некоторые из них совсем экзотические. Говорили, например, что это из-за сложной мировой обстановки. Мол, в фильме такие образы палестинцев и арабов, которые не соответствуют общему нынешнему звучанию. Но я не склонен к теории всемирного заговора. Может, это были какие-то технические проблемы. Хотя, действительно, очень обидно, что это было так долго. И за себя обидно, и за Игоря Корнелюка, который написал шикарную музыку к этому фильму. А песня, которую он написал, - уверен, будет хитом. Она неожиданная, и ее не сразу принимаешь, но буквально со второго-третьего прослушивания в нее влюбляешься. Вся съемочная группа знала ее наизусть, она у них звучала все время.

На «Первом канале» приняли неожиданное решение сделать из полноценных восьми серий – семь, как вы думаете это оправдано?

- Они сделали одну серию из первых двух. Не то, чтобы целиком серия сокращена, а сокращено порядка 20 минут. Я думаю, что это сделали зря. Возможно, что это какие-то поиски нового варианта зацепить зрителя. Мне кажется, что все очень внятно было сделано в формате DVD. Поэтому, если кто-то захочет посмотреть полную версию, то сможет это сделать на дисках.

Беседовала Татьяна Востроилова,
Фонтанка.ру