Другой хлеб Сергея Гусинского

Этого человека знала и знает почти вся страна – знаменитый милиционер Семенов из «Особенностей...» всех охот, рыбалок и пр. пришелся по душе зрителю. Его полюбили. За оптимизм, скрытый юмор, равнодушие к потере табельного оружия и неравнодушие к горячительным напиткам. А имени этого актера не знает или почти не знает вся страна – это Сергей Гусинский. Он и исполнитель роли - это абсолютно разные люди. Семенов наверняка пристраивается где-нибудь к пьющей компании. Сергей Гусинский работает звукооператором, рассказывает о том, как он воскреснул и исчез, как важно быть профессиналом в любом деле, о творческой жизни и о физической смерти.

- Сергей, как стать знаменитым на всю страну, что называется «в три копейки», не-ожиданно, быстро, а потом исчезнуть? Что это такое?

- Я никогда не задумывался над этим вопросом – как стать знаменитым или не стать, потом исчезнуть. Я никуда не исчезал и не особенно появлялся. Люди сами себе создают кумиров или любимых персонажей, а я к этому делу имею отношение достаточно косвенное. Ну исполнил какую-то роль, но при этом я не работал на себя, на какую-то свою известность. Была просто интересная работа. Она закончилась – нашел другую. Сегодня я активно работающий звукорежиссер. Сниматься мне тоже никто не запрещает. Я уже нахожусь в том возрасте, когда я имею право отказываться от каких-то предложений, если они мне не нравятся.

- Ты что, не хочешь сыграть Гамлета?

- Нет, Гамлета я играть не буду. И никогда не хотел.

- А тебе мама случайно не говорила, что ты похож на Олега Даля?

- Говорила, и не только она. Но чем старше я становлюсь, тем меньше этот вопрос волнует меня, хотя когда-то я рефлексировал по этому поводу и сонно улыбался этому обстоятельству. Сегодня я уже старше Даля – он не дожил до моих лет. Так что мне все это по барабану. А к вопросу, как стать знаменитым, а потом исчезнуть... Я, действительно, не знаю рецептов ни как стать знаменитым, ни как испытать горечь поражения. У меня поражения никакого не было.

- Но сейчас только «больной» актер не снимается. Как ответил, по-моему, Брежнев на каком-то пикнике зарубежному гостю, когда тот спросил, где можно пописать. Брежнев широко махнул рукой: «Вам – везде!» Сейчас можно – везде!

- Я не могу ставить в вину актерам то обстоятельство, что они снимаются в каких-то дешевых сериалах. Это их хлеб, рабочая профессия. Но сам я могу себе позволить этого не делать.

- Но почему? Ведь это хлеб.

- Ну это не мой хлеб, у меня хлеб другой.

- Так, может, не приглашают просто?

- Да приглашают! Но, повторю, имею право отказываться. В жизни есть гораздо более важные вещи, чем актерская профессия. Жизнь гораздо более щедра. Допустим, ты хороший артист – на хорошем счету у режиссеров, своя публика и т. д. Но герои нашего времени все время трансформируются. Актерам, безусловно, хочется играть героев, но так, чтобы по всей своей жизни тащить эту актерскую профессию, ловить героев сегодняшнего дня, – это просто не мое. Я не хочу просыпаться и думать, где же, б...дь, сегодня сняться мне, в какую авантюру влезть ради «хлеба».

- Что ты понимаешь под авантюрой?

- Буквально с французского языка – «впереди тура, впереди идущих». Я как бы готов ото-рваться, выйти вперед без видимого результата, но незвестно, к чему приведет это движение.

- Но все равно ты говоришь о чем-то заоблачном. Сегодня – рынок, все на продажу. Спрос рождает предложение и так далее. Убежать от этого невозможно. Ну никак без этого... А ты исчез.

- Да никуда я не исчез! Ты говоришь со стороны – как зритель, как простой зритель, как обыватель. Но для меня как человека, работающего в кино профессионально, существует очень дорогая мне профессиональная среда, для которой я никуда не пропал, а вполне благополучно существую.

- Но мне кажется, что необходимо каким-то образом, все-таки и публично, заявлять о себе.

- Вся моя жизнь говорит о том, что именно вот таким образом заявляю о себе. Это не публично, это не шумно. Иногда это бывает публично, иногда менее публично. Сейчас я работаю звукорежиссером, и за последнее время я участвовал в изготовлении многих проектов. Ну, например, «Остров» Павла Лунгина, «Глянец» Андрона Кончаловского и других проектов, которые потребовали каких-то профессиональных навыков, упорного труда. И после проделанной работы – профессионального ожидания достойного результата. Для меня это очень важно.

- Мне очень нравится твоя роль в «Блокпосте» Александра Рогожкина. Тяжелый фильм о бытовых ужасах войны. Но персонажа в виде чудаковатого милиционера Семенова, не чурающегося алкоголя, зритель откровенно любит. Ты не боишься остаться героем одной роли, как Александр Демьяненко в образе Шурика?

- Я недавно видел про него телепередачу совершенно пронзительную. Как ему после Гайдая было очень трудно где-либо еще.

- Но там тоже говорилось, что он мог бы сыграть великолепно Гамлета.

- Множество актеров, которые могли бы это сделать, и тем не менее удается это единицам.

- Но Михаил Трухин играет Гамлета, хотя уж более правдоподобного, на мой взгляд, мента в сериалах я не видел.

- Согласен. Но мы все-таки говорили о роли Гамлета в кино или в театре? Или все в гамме? У меня был в жизни период, когда я хотел играть в театре, но для этого непрофессинальному актеру нужно приложить определенные усилия. Я говорил об этом с Виктором Бычковым - Кузьмичом. Его мнение – к этому нужно прийти, ничего с потолка не берется, и необходимо быть абсолютно убежденным человеком, чтобы играть в театре. А допустим, второй мой приятель по работе и по жизни, Андрей Краско, который умер недавно, сказал: «Да какая, блин, херня, бери да приходи в театр, будем репетировать». То есть одного желания мало, нужна убежденность.

- Ты прекрасно знаешь, как сегодня приглашают на работу. Хоть в театр, хоть уборщицой в офис. Профкачества не то чтобы отходят на второй план, но они должны стоять наравне с твоей коммуникабельностью, дисциплинированностью, удачной попыткой попадания в команду, ты обязан быть без в/п и не б/у. Спрошу прямо – может, у тебя в/п?

- Если ты спрашиваешь про алкоголь, то у меня с ним проблем нет. И не было. У алкоголя со мной были проблемы. Но это никогда не являлось камнем преткновения. Работая, как алкаш, я выбирал работу. Ну а серьезно... Ты знаешь, я себя зарплатным актером не считаю. Не потому, что я рисуюсь. Профессиональный актер обладает определенным набором качеств, которых у меня нет. Я звукооператор.

- Алексей Нилов говорит, что он вообще не актер. Просто работает.

- Может, он и прав. Леша вот такой. Бывают такие, как Смоктуновский, бывают такие, как Нилов. Но если поставить на чашу весов с одной стороны Нилова, а с другой - Смоктуновского, то, как бы ни любили Нилова с его капитаном Лариным, подавляющее число респондентов ответили бы, что Нилов нам близок и дорог, но нравится Смоктуновский. Посмотрим, как Нилов поведет себя в более зрелом возрасте, Смоктуновский только в это время заявил о себе. Давай все-таки будем честными. Давай я тебе сейчас скажу для всех артистов, актеров, для всех людей всех профессий, кто хочет добиться чего-либо в будущем. Хочу сказать, почему я не занимаюсь актерской профессией в той мере, в которой, как ты считаешь, должен бы был заняться, в связи с тем, что я сыграл какую-то роль. Поскольку я, Сергей Гусинский, находясь в здравом уме, не считаю себя выдающимся актером своего времени, конца ХХ и начала ХХI века, я не считаю возможным заниматься этой профессией плотно. И делаю только то, что мне интересно, то, что мне выгодно, только то, что я могу сделать в этой профессии. Не более того. Потому что быть средним в этой профессии я не могу. Вот Михаил Трухин – вроде бы звезда сериала, совершенно замечательный лейтенант Волков. Но Миха Трухин, помимо всего прочего, замечательный театральный актер с классными ролями, не говоря уже о Гамлете.

- Послушай, у него тоже есть риск навсегда остаться Волковым. Давай сейчас выйдем на улицу, как говорил, кстати, капитан Жеглов, и спросим у тысячи людей: «Как фамилия артиста, сыгравшего капитана Ларина в «Улицах...»? И ты поймешь, что я прав. Тебе не хочется остаться навсегда Семеновым?

- Нет, конечно.

- У тебя же другая фамилия.

- А мне не стыдно быть Семеновым. Но как бы мне ни хотелось им быть, мне, во всяком случае, не стыдно, когда ко мне подходят и спрашивают: «Семенов, водку пить будешь?» Мне это нравится, и я рад этому обстоятельству. Но корыстных целей не преследую.

- И все-таки мне немного, прости, жалко новое поколение молодых артистов, которое так и останется жить под шаткой славой своих героев, которая, как известно, недолговечна. Ты – как бы национальный герой, тебя знает вся страна, но ты Семенов, Семенов... Кого ни спроси.

- А у кого ты спрашивал?

- Да у всех, кто под руку попадется! У близких, друзей и т. д.

- Я думаю, что все не могут быть компетентными в чужих именах, даже если этого человека они видели, например, в телевизоре. Вы ведь тоже часто пишете под псевдонимами.

- Это чаще всего происходит из соображений безопасности. Реже – от стыда за написанное. Ладно. Слушай, а ты боишься старости?

- Старости я не боюсь. Главное, я не думаю, как в старости я буду выглядеть. И еще – старости я, конечно, не боюсь, но, как каждый человек, боюсь смерти. Я все время думал, что старые люди, когда доживают до преклонных лет, допустим, до 70, до 80 (у кого какой предел), у них наступает такой период, когда ты уже понимаешь, что единственное, что осталось, – это умереть. Просто физически умереть. Не потому, что началась война. Не потому, что ты не смог вылезти из крутой криминальной разборки. А потому, что ты уже немощен, что у тебя уже нет сил бегать по лестницам, как ты любишь. То есть вот дети стреляют из рогатки рядом, а у тебя рядом совершенно другое – смерть. Необходимо достойно ее встретить. Люди старые настолько устают от жизни, настолько об нее трутся и обтираются, что им уже ничего не страшно. Похоронили своих родственников, старших товарищей, и в основном их жизнь уже там. Но недавно, говоря с человеком очень преклонного возраста, которому до сих пор желают долгих лет, мечтая о том, чтобы он прожил подольше, я тут понял, что даже самым старым людям, прошедшим войну, несмотря на то что они все меньше и меньше понимают окружающий мир, потому что он становится новым, динамичным, агрессивным, интернетным, все равно им интересно, что же будет завтра. Да и непонятно, что же будет там, за чертой смерти. Они волнуются, так как большинство из них вынуждены были прожить атеистами. И даже мы, их дети, которым вроде бы никто не отказывает ни в вере, ни в конфессиях, ни в чем, мы все равно сомневающиеся люди. Нам не привито это было. И только огромная вера в творческое начало, созданное не из страха, только это дает мне какую-то надежду, что все состоится. Что все будет честным. Хотя бы. А присяжные будут не очень строги. Спасибо.

Беседовал
Михаил Шаров

Справка:
Гусинский Сергей Павлович
Родился 1 августа 1963 года.
Актер, звукорежиссер, монтажер.
Работы:
«Опыты о Гражданской войне», 1993 (звукорежиссер)
«Особенности национальной охоты», 1995 (актер)
«Операция «С Новым годом!», 1996 (актер)
«Блокпост», 1998 (актер, монтажер)
«Особенности национальной рыбалки», 1998 (актер)
«Болдинская осень», 1999 (звукорежиссер)
«Особенности банной политики, или Баня-2», 2000 (актер)
«Особенности национальной охоты в зимний период», 2000 (актер)
«Сиреневые сумерки», 2000 (актер)
«Особенности национальной политики», 2003 (актер)

Полностью интервью читайте в газете «Ваш Тайный советник» от 25 июня 2007 года.