«Сябры» побывали в Петербурге (фото)

На прошлой неделе, в рамках торжественных мероприятий, посвященных Дню единения народов России и Беларуси, в Москве и Санкт-Петербурге прошли концерты знаменитого белорусского ансамбля «СЯБРЫ», основанного еще в запредельно далеком 1974 году. За несколько часов до начала питерского концерта нам удалось прорваться за кулисы «Октябрьского» и поговорить с бессменным лидером и солистом группы Анатолием Ярмоленко. Да, да, это тот самый белорусский «усач и бородач», чьи песни «Алеся» и «Лягу-прылягу» звучали практически из каждой радиоточки страны
под названием Советский Союз.

– Анатолий Иванович, как в Москве отыграли? Все из задуманного получилось?

– Нормально получилось. За последние три года мы уже второй раз играем в Государственном Кремлевском дворце. И если в первом случае это был юбилейный концерт, в котором кроме «Сябров» выступило множество гостей и друзей, то на этот раз мы показали исключительно сольную программу. Пели около трех часов, и публика все принимала на «ура».

– Президент Путин случаем не появлялся?

– Нет, но было много других представителей власти. Поверь, президент, сидящий в первом ряду, – это не самоцель. Мы ведь для зрителя работаем, а не для политиков и прочих VIPов. А еще лично мне было очень приятно видеть в зале музыкантов. Особенно из числа тех, которые когда-то начинали, работали с нами: из «Землян», из «Синей птицы». Жизнь давно нас поразбросала, так что было интересно встретиться со старыми знакомыми.

– Друзья – это здорово. Но, как я понимаю, ваша публика в основном и состоит из людей, которые приходят на концерты повспоминать, поностальгировать по старым временам.

– Не думаю, что таковых подавляющее большинство. Понимаешь, мы ведь никогда не позиционировали себя как ретро-коллектив. При том что после развала Советского Союза практически все коллективы нашего жанра как-то в одночасье перестали существовать.

– Либо скатились в категорию «дискотеки 70-х, 80-х»?

– Это они потом, по прошествии времени и на волне интереса к недавнему прошлому, стали возрождаться, собираться и зарабатывать. Не секрет ведь, что на этой волне кое-кто и под старые «фанерки» шурует, да и клонирование коллективов имеет место быть.

У «Сябров» же ситуация совершенно противоположная: мы никогда не распадались, а потому нам и не нужно было с шумом возрождаться. Все это время мы работали. Разве что был такой «период полураспада», когда было очень непросто ездить и гастролировать по внезапно ставшим «самостийными» странам. Границы, визы, разная валюта – и нет никакой ясности, что со всем этим делать. Тогда, чтобы как-то выживать, пришлось ориентироваться в том числе и на зарубежье. В те годы в качестве представителей новой Белоруссии мы ездили и выступали в Америке, в Китае, в Европе.

– И все же каких-то неожиданных поворотов, музыкальных экспериментов ждать от «Сябров» не приходится?

– А я не думаю, что нам нужны эксперименты. Экспериментаторов и без нас хватает. Нам же в своем творчестве хочется не упустить то, что делает человека человеком. Хочется дать слушателю больше мелодизма, гармонии. Чтобы в песне были не просто слова – поэзия. Тем более что большинство таких музыкантов уже ушли – кто из жанра, а многие вообще из жизни. А на смену приходит в основном молодое поколение, которое имеет отношение к музыке только через нажимание кнопок на синтезаторе или в компьютере.

– Вопрос об экспериментах невольно возник после того, как я немного понаблюдал на репетиции за вашими молодыми ребятами. И в паузах они отнюдь не проигрыш к знаменитому «Лягу-прылягу» оттачивали, а Still Got the Blues Гари Мура наигрывали. То есть расположенность к року, тяга к выходу за рамки жанра налицо.

– Так ведь каждое поколение растет на своей музыке. И что-то такое свое, особое каждый из молодых музыкантов, приходящих в «Сябры», привносит и в общее звучание. И это не запрещается, напротив, приветствуется.

Я сам прекрасно помню времена, когда мы еще учились в музыкальном училище. Тогда была полная засада с гитарами, и мы выкручивались следующим образом: на балалайки, на домры устанавливали специальные пьезосъемники и лабали на них за милую душу. А уже позднее, когда несколькими коллективами приезжали на гастроли, в тот же Питер или в Петропавловск в Казахстане, улучив свободную минутку, собирались и устраивали сейшены: джаз, фирму играли. И все это было в порядке вещей. И это такая школа была!
А вообще, «Сябры» не были модными никогда, но при этом старались быть современными. А это абсолютно разные вещи.

– По сравнению с советскими временами вам стало труднее работать? Наверняка пришлось осваивать азы смежных профессий – менеджера, продюсера, пиарщика? Или, наоборот, в свободном плавании оно повеселее?

– Особых трудностей не было. Так уж сложилось, что мы практически всегда работали самостоятельно. И я всегда говорил, что настанет время, когда во главе угла будет стоять только талант, только имя, а не необходимое количество «правильных» песен в репертуаре. Забавно, что, будучи лауреатами премии Ленинского комсомола, мы никогда не пели «Не расстанусь с комсомолом», это был не наш репертуар. У нас – только лирика, никакой конъюнктуры. При том что все, что пишет Пахмутова, в том числе эта песня, сделано высокопрофессионально. Такие песни не стыдно исполнять и сейчас.

– Еще вопрос, навеянный впечатлениями от репетиции. Все эти попытки светолазерного шоу, подтанцовочки… Приходится идти в ногу со временем?

– Приходится, а куда денешься? Если ты хочешь привлечь нового потенциального слушателя, особенно слушателя молодого, надо соответствовать. К сожалению, акценты понемногу сместились, и сегодня при отсутствии внешних эффектов молодежь реагирует на происходящее на сцене гораздо хуже. Естественно, в данном случае я говорю о неподготовленной публике. Вот ей все эти девочки-мальчики, лазеры, дым-пар-пыль и остальное необходимы как составляющая часть шоу. Так что приходится быть современными и в этом смысле. Такой вот своего рода дополнительный инструмент, на котором мы играем.

– Ваша новая программа называется «От «Алеси» до Алеси». На сегодняшний день это и есть две самые главные вершины в вашей жизни? Песня и дочь?

– Да, можно сказать, что так и есть. Самое интересное, что я не думал и не гадал, что мои дети, когда вырастут, станут профессиональными музыкантами. А теперь вот сын на бас-гитаре играет, Алеся поет.

– А не лукавите, Анатолий Иванович? Так уж и не думалось?

– Нет. Понимаешь, я по натуре своей максималист, и всегда считал, что если браться за это дело, то надо ставить целью быть суперартистом. А для этого помимо таланта надо обладать еще и особой харизмой, нужно иметь волю, мозги, в конце концов здоровье. В противном случае лучше и не начинать. У меня есть немало знакомых музыкантов, которые сейчас либо спились, либо в кабаках лабают. Так вот я очень не хотел, чтобы мои дети пошли по этой стезе и, не дай Бог, завершили свою карьеру столь же печально.

– Учитывая, что ваша Алеся уже много лет на сцене, вы изменили свое мнение и теперь считаете, что она на правильном пути?

– Да, теперь уже можно говорить, что у Алеси получилось. Недавно у нас во Дворце Республики мы делали большой концерт, отмечали ее творческое пятнадцатилетие. Она собрала полный зал, работала очень интересную программу. Я наблюдал за тем, как она поет, держится, как контактирует с залом, и в какой-то момент сказал сам себе: «Да, она артистка!» Но при этом Алеся всего лишь поднялась на новую ступеньку, и теперь надо двигаться дальше. В этом, собственно, и заключается разница между суперпоп-звездой и артистом. Последний может совершенствоваться и расти очень долго. А вот «попа-звезда» пролетела – и все: в двадцать один зажглась, а в двадцать три о ней уже все забыли. Кончились деньги, а с ними кончилась слава.

– Нас, россиян, свои собственные СМИ постоянно пугают всякими страшилками о «тоталитарном произволе», царящем в Белоруссии. Скажите не как музыкант, а как «человек оттуда»: неужели у вас там все настолько страшно и безысходно?

– Когда я приезжаю в Россию и смотрю некоторые российские информационные телепрограммы, то как-то сразу начинаю немного волноваться. Порой возникает желание срочно позвонить домой, своим близким и поинтересоваться: «Как вы там? У нас все в порядке? Ничего не случилось?»

Понимаешь, в каждой стране, а мы с «Сябрами» объездили их немало, есть люди, партии, которым кажется, что всем будет лучше, если к власти придут именно они. В тех же Штатах такие люди есть, равно как и в Европе. Наверное, это нормально и так должно быть. Вот только никакого «произвола», никакого «ужаса» в Белоруссии нет: я не вижу этого дома, не вижу этого среди нас. Во всяком случае, я не вижу у себя на родине того, что иногда мне показывают по телевизору здесь, в России.

– А вам никогда не делали предложений «сходить во власть»? По большому счету, у вас все для этого имеется: есть узнаваемость, есть авторитет, многолетний опыт управления коллективом. Причем коллективом творческим, что само по себе непросто.

– Да, все это есть. Вот только это абсолютно не мое, и я никогда подобным вопросом не задавался. Я люблю и умею петь, люблю сцену. Больше всего на свете я боюсь, что однажды выйду на сцену и зритель, немного послушав, потянется к выходу. Или когда повесишь афишу, а на концерт никто не придет. И вот это будет сигнал к тому, что пора уходить и заниматься огородом и внуком.

Я всегда считал и считаю, что артист должен уметь сам зарабатывать на жизнь своим творчеством. Вот сейчас у нас очень многие артисты ноют: «Ой, на нас не ходят, ой, нас не слушают, нас зажимают, россияне все заполонили…» А рецепт здесь простой: ребята, станьте конкурентоспособны, и тогда народ будет ходить и слушать вас. Правильно?

– Абсолютно. При том что у вас-то в Белоруссии как раз есть уникальная возможность заявить о себе. Это я о пресловутой квоте на местных FM-диапазонах. Если не ошибаюсь, 75 процентов «своих» обязаны крутить?

– Да, есть такое правило. А как все получилось? Сначала президент им сказал, мол, ребята, давайте так: 50 процентов наших ставим, а 50 – всех остальных. Ну и нормально, в общем-то правильно, я считаю. А те начали брюзжать: «Да ну, ерунда какая, кого крутить? Не будем мы этим заморачиваться». И вроде как постарались замять. Но президент у нас мужик крутой. Хорошо, говорит, не хотите так, будет по-другому – вот вам 75 процентов. И тут уж все всё поняли. И начали крутить 75.

– А вам не кажется, что это палка о двух концах? В смысле не только отдушина для молодых талантов, но и лазейка для разного рода бездарей, у которых, кроме белорусских корней, ни за душой, ни в творчестве больше ничего и нет.

– Действительно, поначалу очень много посредственности вылезло и от всего этого мусора радиостанции сильно страдали. Слишком уж много было музыкального суррогата, такой, знаешь, «копии с копии». Сплошь подражательство. При том что российская попса, она ведь тоже с кого-то сдирает, а наши, в свою очередь, сдирают с нее. В результате начинаешь слушать – все, беда! Но потом как-то приноровились, наловчились. Хотя по первости с трудом добирали до 75. Вплоть до того, что этот – родом из Белоруссии, этот – вроде как о Белоруссии пишет. По формальным признакам можно и поставить.

– То есть раз наш хороший друг, композитор Игорь Корнелюк родился и провел детство в Бресте, у него есть шансы на ротацию в белорусском эфире?

– Да, так это и проходило. Корнелюка как раз очень активно крутят по всем нашим радио-
станциям. Но время все расставило по местам. Сейчас уже все успокоились, лишнее само по себе отсеялось. Появились свои неплохие ребята, новые имена...

– Боюсь, что с кино, с литературой такая штука не прокатит. К примеру, лично я уже несколько лет не видел ни одной новой ленты, снятой на «Беларусьфильме». Чем будете замещать российское и голливудское? Кстати, сама студия вообще-то как, жива?

– Жива. Работают, снимают. Вот выходил очень популярный ныне фильм «В августе 44-го».

– Ну, это все-таки относительно старая лента.

– Еще был такой большой проект «Анастасия Слуцкая», можно сказать, блокбастер. Недавно прошла премьера замечательного фильма «Рифмуется с любовью». Вообще, сейчас в Белоруссии идет курс на возрождение кино. Но, конечно, очень трудно пробиться.

– Возрождение кино национального?

– А что значит национального? Вот в фильме «Рифмуется с любовью» главную роль играет питерская Анна Ковальчук. Так какое это кино – национальное или интернациональное? Наши актеры снимаются во многих российских сериалах. В свою очередь, россияне снимают у нас: скажем, много работает Астрахан, практически вся «Каменская» в Минске снималась. Свое кино есть, но это очень сложный процесс. Ведь раньше мы все жили в одной стране и, как ни крути, все работали в первую очередь на Москву.

– А «Сябров» в советское время в Москву не переманивали? Не было у вас желания сделаться столичным жителем?

– По тем временам это был вполне предсказуемый творческий путь: мы начинали в Гомеле, потом переехали в Минск, следующий этап напрашивался сам собой – столица нашей родины Москва. Это я лишь по молодости наивно думал, что, живя, допустим, в Гомеле, можно делать свое дело и стать всесоюзно известным. Но тогда все шло исключительно через Москву. Как, впрочем, и сейчас. Ты же сам прекрасно знаешь, что и сегодня даже из Питера гораздо сложнее выйти на общероссийский уровень, нежели стартовав в Москве. Что уж говорить о глубинке?

Хотя сам по себе Питер – это уникальный город. Признаюсь, я люблю его больше, чем Москву. Здесь и люди немножко другие (как-то помягче, что ли?), и культура другая. В Питере все гораздо глубже, и это сразу бросается в глаза, особенно приезжему человеку.

– Скажите, Анатолий Иванович, как это вас угораздило попасть в список людей, выступающих (цитирую) «в поддержку последнего диктатора Европы»? Ранее вы сказали, что «власть – это не мое». А сами, выходит, «тиранический режим» поддерживаете?

– Во-первых, никакого тиранического режима у нас в Белоруссии я не вижу. А во-вторых, могу рассказать, откуда пошла вся эта шумиха. Дело в том, что уже много лет друзья и мои музыканты в шутку величают меня «батькой». Лет пятнадцать назад была даже такая песня про меня – «батя наш, батяня, всю эстраду тянет…», ее текст можно найти на нашем сайте.

Так вот. На тридцатилетие «Сябров» создатель и руководитель группы «Девчата» Олег Сорокин, опять-таки в шутку, написал и исполнил песню «Слушай, батьку» («...Ладно сшит и крепко сложен, // Он плохому не научит./ / Батька всех построить может, // Батька всех других покруче» – и т. д. – И. Ш.).

Она прозвучала на концерте, запись которого позднее показали по телевидению. А тут как раз у нас грянули президентские выборы. И понятно, что оппозиционные люди, которым надо было хоть за что-то зацепиться, тут же заголосили: «Ой-ой, смотрите, Ярмоленко воспевает диктатуру…» И пошла вся эта махра. А я тебе так скажу, что наш президент, будь эта песня действительно про него, первым бы и воспротивился. Я знаю это точно, потому что в свое время у Эдуарда Ханка была попытка запустить песню «Товарищ президент». Так вот Лукашенко лично это дело прикрыл и не допустил до эфира.

Лукашенко – нормальный мужик. И если хочешь знать мое мнение, я уверен в том, что по прошествии времени вот этот самый период, период правления Лукашенко, будет считаться одним из самых интересных и важных периодов истории нашей страны. Потому что не развалена промышленность, потому что нет потрясений, у родителей есть работа, а у их детей есть возможность учиться и есть возможность дальнейшей перспективы. Говорю это тебе совершенно однозначно. Хотя, возможно, ты хотел бы услышать от меня совсем другое.

– У вас дома плита газовая? Минувшей зимой проблем не было?

– Ни разу. А вся эта ситуация с газом – это из той же оперы. Понимаешь, ну не умеем мы жить в добрососедском благополучии. Мы завидуем друг другу, когда у нас что-то получается. Так устроен человек, для которого сделать что-то нехорошее соседу – это как… Ну, как в том анекдоте…

– Боже, сделай меня одно-глазым?

– Ну да. Но при всем при этом если, не дай Бог, война, если окопы… Вот тогда мы поделимся последним и опять будем стоять плечом к плечу. Мы так привыкли. К сожалению. И все же я думаю, что в конечном итоге все в наших отношениях будет хорошо.

Беседовал
Игорь Шушарин

Полный вариант статьи читайте в газете «Ваш Тайный советник» от 9 апреля 2007 года.