Ораниенбаум, серебряные самураи... и немножко нервно (фото)

В Петербурге проходят съемки телефильма «Ораниенбаум. Серебряный самурай» по оригинальному сценарию Леонида Юзефовича. По жанру это мистический детектив, так что фильм вполне можно рассматривать как наш ответ «Коду да Винчи». Наш корреспондент посетил съемочную площадку, побеседовал с актерами и, что называется, понаблюдал за процессом.

В Санкт-Петербурге проходят съемки телефильма «Ораниенбаум. Серебряный самурай» по оригинальному сценарию известного писателя и историка Леонида Юзефовича («Гибель империи», «Казароза»). Режиссер – Владимир Котт. По жанру «Ораниенбаум» – это мистический детектив, хотя для себя Юзефович определяет его скорее как «музейный триллер». В этой связи фильм вполне можно рассматривать как наш ответ «Коду да Винчи». И не стоит в данном случае усмехаться по поводу «бодания теленка с дубом»: на их распиаренный, навороченный, стомиллионный, но при этом невнятно-затянуто-скучный блокбастер мы попробуем ответить мастерски закрученной интригой, качественной драматургией и классными актерскими работами. Опять же «наш Рамбов ихнего Версаля не хужее».

Ораниенбаум Это резковатое для русского уха слово в переводе с немецкого означает «апельсиновое дерево». Легенда гласит, что однажды Петр I, прогуливаясь по усадьбе, подаренной им своему любимчику Александру Меншикову, наткнулся на оранжерею с померанцевым деревцем в кадке и рассмеялся, прочитав табличку «Oranienbaum». Название прижилось. Позднее доставшаяся императору Петру III усадьба была достроена, а уже при Екатерине Великой в ней появился потрясающей красоты Китайский дворец.

Кстати сказать, само слово мало того что резковато, так и еще и труднопроизносимо. Особенно для приезжих, а основной костяк съемочной группы составляют москвичи (это совместный проект московских кинокомпаний «Юнифорс» и «Твинди»). Рассказывают, что далеко не один дубль был запорот из-за того, что во время эмоциональной беседы Петра III с графом Паниным последний всякий раз спотыкался: «...здесь, в Ораниба... Орнаимба... Оранимба... Тьфу, ч-черт...» – «Стоп, еще дубль!»

А сейчас откроем маленькую военную тайну: большая часть натурных дворцовых съемок проходит в... Гатчине. Поспешим успокоить воинственно настроенных патриотов-краеведов – москвичи здесь ни при чем, они прекрасно понимают разницу между Ломоносовом, Гатчиной и Павловском. Просто начиная с прошлого года развернулась масштабная комплексная реставрация дворцово-паркового ансамбля Ораниенбаум. Посему с точки зрения киношников в настоящее время здешняя картинка и с позиций эстетики, и в плане исторического соответствия не выдерживает никакой критики: здания дворцовых построек в лесах, парковые дорожки перекопаны, в любом ракурсе обилие строительной техники и гастарбайтеров... Словом, всюду жизнь, а по сценарию окружающая обстановка и атмосфера не терпят суеты, поскольку в исторических эпизодах фильма речь идет о последних часах жизни нашего, пожалуй, самого невезучего и самого малоизученного императора.

В этом плане Гатчинский замок, Гатчинский парк замыслам авторов фильма отвечают идеально. К тому же в Гатчинском дворце имеется эдакая эксклюзивная «фишка» – потрясающий подземный ход с каменными сводами, ведущий прямо из здания дворца к нижним парковым прудам. Это настоящая мечта любых киношников, работающих с историческим либо авантюрно-приключенческим материалом. Впрочем, и других чудес тут предостаточно.

– А вот здесь внимание, – предупреждает сотрудник музея, «прикрепленный» к съемочной группе. – В этом крыле по ночам можно встретить привидение императора Павла.

– А как же Инженерный замок? – немедленно включается в разговор Леонид Юзефович, на пару дней приехавший из Москвы, дабы незамутненным взглядом мэтра окинуть ход съемочного процесса. – Оно, что же, на два дома живет?

– Призрак Павла – наш, гатчинский. Готов спорить и парировать любые аргументы в пользу обратного, – горячится музейщик. По его решительности видно, что «свое» привидение он будет отстаивать до конца.

– Тогда вспомните хотя бы Лескова, – вынужден принять вызов Юзефович.

– Лесков, говорите? А Куприн с его «Гатчинским призраком»? – не унимается музейщик.

– Ну, это еще неизвестно, кто из них кого поборет, – саркастически замечает Юзефович...

Ну да, здесь, на съемках, люди сплошь и рядом образованные, интеллигентные, так что до драки дело не дошло. А вот призрак так и не появился, хотя в темных и мрачных дворцовых переходах и закоулках съемочная группа в тот день работала до самой глубокой ночи. Впрочем, известно, что привидения тоже не любят суеты.

Серебряные самураи

На самом деле собственно исторические сцены в фильме займут не более десяти – пятнадцати процентов экранного времени. «Это вовсе не история про Петра III, – рассказывает Леонид Юзефович. – Просто в основе сюжета фильма лежит некая загадка, тайна, которую нельзя разгадать, не зная истории той эпохи. Но почти все действие разворачивается в стенах музея и вокруг музея».

Оказывается, во всем виноваты серебряные самураи. По сюжету именно их фигурки, призванные охранять тайну Петра III, два века спустя оказываются в руках питерских антикваров. Далее внезапные смерти новых владельцев и интриги, плетущиеся вокруг Ораниенбаумского дворца и его музейных работников, создают нарастающее напряжение. Наша доблестная милиция, как водится, оказывается бессильной, и тогда за дело берется молодой историк, научный сотрудник музея Панин (который к тому же является своего рода реинкарнацией того самого графа Панина). Он знает, что Петр III увлекался китайским и японским искусством, и понимает, что «копать нужно здесь». Далее раскрывать сюжет мы не вправе, поскольку это могло бы рассматриваться как откровенный плевок в душу заинтересованных поклонников детективов. Здесь в первую очередь поклонников интеллектуальных детективов. Таких, знаете ли, в духе Агаты Кристи и... Леонида Юзефовича.

В роли историка-писателя Панина снимается актер театра «Современник» Сергей Юшкевич, а несчастного императора играет один из наиболее востребованных ныне молодых российских актеров – Даниил Спиваковский. Кстати, до этого он уже снимался в экранизации романа «Казароза», а не так давно пробовался на одну из главных ролей в сериале «Сыщик Путилин» (опять-таки по романам Юзефовича). Сам Даниил считает, что такие совпадения отнюдь не случайны:

– Мне нравятся книги Леонида Абрамовича. Причем мне кажется, что я очень похож на некоторых его персонажей. И здесь совсем неважно, то ли это Вагин из «Казарозы» (эдакий влюбленный недотепа, но при этом честный, преданный своему делу человек), то ли Петр III.

– А что может быть общего у российского императора и провинциального репортера?

– Как это что? Это два глубоко переживающих человека. Два человека, которые в своей жизни и любили кого-то, и предавали кого-то, и ошибки совершали. Или, наоборот, выступали спасителями кого-то. Так какая тогда между ними может быть разница? Два очень тонкой организации, глубоко чувствующих, сомневающихся, ранимых человека. Только один из них в парике. Но парик надеть дело нехитрое.

– Из учебников по истории, из отечественных фильмов у нас четко сформировался образ Петра III как «жалкой, ничтожной личности». Вы согласны с такой трактовкой?

– Конечно, нет. Это все не более чем домыслы некоторых историков. В конце концов, нельзя же судить о нем только по мемуарам Екатерины, которая во всей этой истории лицо, мягко, говоря, пристрастное. Петр III не жалкий человек. Жалкий и вызывающий жалость у зрителя – это совершенно разные вещи. Сочувствие и жалость может вызывать только тот герой, которому зритель сопереживает, в адрес которого совершаются какие-то несправедливые поступки. А вот жалкий человек – он чудовищный, он мелкий. Возможно, в натуре императора и было что-то такое отрицательно-нехорошее, и какие-то подобные штришки в его характере мы найдем и покажем. Но... Вести рассказ о нем как о «жалкой, ничтожной личности» – это очень примитивный подход. И на мой взгляд, абсолютно неправильный...

О своем персонаже Даниил говорит с такой горячностью, с такой любовью и столь убедительно, что невольно заражаешься и начинаешь ловить себя на мысли, что именно таким, и внешне, и внутренне, император и был на самом деле. В смысле таким, как Спиваковский. А если серьезно, то, согласитесь, серебряные самураи, они ведь не будут столь рьяно оберегать тайны кого ни попадя. Они – люди гордые, а посему избирательные.

...И немножко нервно

Съемочный процесс – штука в высшей степени нервная. Кто хоть раз побывал, тот поймет. Тем более когда сюжетная линия предполагает съемку массовых сцен. И не абы каких – стилизованных под эпоху, где «смешались в кучу люди, кони». И если с конями чуть проще, то вот людей, перед тем как расставить по местам, надо еще и одеть соответствующим образом. Парики, камзолы, ботфорты, ружья, треуголки – и все это отнюдь не штучный товар. В гвардейском резерве режиссера более полусотни статистов, и все они должны быть, как минимум, в белых штанах. Уже нервно, согласны? А тут еще оказывается, что играющий писателя Сергей Юшкевич не владеет навыками компьютерного пользователя. То есть абсолютно. И, репетируя сцену, изображающую муки творчества, он терзает клавиатуру как заправский пианист. Получается в высшей степени эмоционально, но чутка неправдоподобно. Проблема? Еще какая. Соответственно, нервы.

А еще уже на съемочной площадке опытным путем выясняется, что при растворении в стакане с водой таблетки эфералгана процесс газовыделения идет на порядок мощнее и быстрее, нежели аналогичный, наблюдающийся при растворении используемых в дворцовых интригах ядов. «Ну, и что это вы там подсыпали в бокальчик?» – недовольно морщится режиссер. Словом, опять нестыковочка. Потому как: «Не верю!» А еще солнце, зараза такая, то приходит, то уходит. И если статисты-всадники народ терпеливый, то лошадям-то не объяснишь.

– Давайте уже снимать, кони нервничают, их мошка совсем заела, – сигнализируют по рации.

– Пока не можем, ждем солнца. А у вас что, специальной жидкости от мошкары нет?

И, получив отрицательный ответ, второй режиссер Наталия Чаликова неодобрительно качает головой: «А вот два века назад такая жидкость была»...

Еще один местный повод к переживанию носит не локальный, а почти глобальный характер. Дело в том, что по хронометражу снимаемый телефильм укладывается в две серии по 52 минуты. Специалисты, которые на телевизионных делах «собаку съели, крокодилом закусили», вздыхают: «Эх, неформат».

Оказывается, две серии нынче снимать и немодно, и «идеологически» неправильно: народ плотно подсел на сериалы и двухсерийный вариант вполне способен воспринять как нечто несерьезное. Да и не каждый рекламщик на такое дело клюнет – они тоже предпочитают долгоиграющие пластинки. Даже если те в какойто момент превращаются в заурядную жвачку.

Между тем в лучшие времена советская школа «телефильма малых форм» регулярно выдавала на-гора такие шедевры, о которых до сих пор вспоминаешь с ностальгической теплотой. И, сравнивая их с нынешними образчиками мыльно-сериального творчества, понимаешь, что современное искусство по-прежнему в большом долгу...

После визита на съемочную площадку лично у меня осталось ощущение, что у членов съемочной группы фильма «Ораниенбаум. Серебряный самурай» есть все для того, чтобы попытаться не оставить камня на камне от вышеназванных стереотипов. Нам сегодня нужно много фильмов – хороших и разных, коротких и длинных, полноэкранных и телевизионных. В данном случае ключевое слово – «хороших». А пока...

Пока остается ждать и надеяться, что все задуманное у них получится. И кстати, ждать не так уж долго – премьера нового фильма ожидается в январе 2007 года.

Игорь Шушарин,
Фото автора,
Газетную версию материала читайте в номере «Вашего Тайного Советника», который выйдет 07.08.06