Сергей Сергевнин: «Я тоже могу высказаться. За пределами судейской мантии»

Уставный суд нового состава за полгода своего существования особо бурной деятельности развернуть не успел. Рассмотрел одиннадцать дел, лишился одного судьи и создал о себе в глазах некоторых наблюдателей образ суда, который весьма лоялен к Смольному.

Напомним, что весь прошлый год в Уставном суде постоянно происходили скандалы. Сначала суд вынес постановление о нелегитимности администрации губернатора, затем решение о своем «пожизненном сроке». Резонансные события привели к тому, что осенью состав был переизбран. В эти дни в новом Уставном суде рассматривается последнее громкое дело, доставшееся по наследству от прошлого состава – так называемое «дело о ларьках». Но заявители, которые так долго добивались рассмотрения этого дела в самых различных судебных инстанциях, интерес к его рассмотрению, видимо, потеряли. Новый председатель суда Сергей Сергевнин, впрочем, оптимизма на этом фоне не теряет.

– Такое ощущение, что рассмотрение «дела о ларьках» пытаются затянуть. Что происходит?

– На одном из последних заседаний суд высказался по этому поводу достаточно жестко. В течение трех заседаний представитель группы депутатов подавала ходатайство об отложении дел. У нас это вызывает недоумение. То она ссылалась на невозможность ознакомиться с документами, то потерялся дополнительный запрос, подписанный еще 1 июля прошлого года, то она говорит, что в суде был беспорядок и непонятно, куда посылать запрос. Хотя у суда только два адреса за всю историю – на улице Чайковского и на Крестовке. То свидетели говорят, что не могут явиться из-за заседания постоянной комиссии. Мы знаем план работы ЗакСа и знаем, что заседания комиссий готовятся заранее. Так что у нас возникло ощущение, что заявители стремятся затянуть дело.

– Как будете на это реагировать?

– Мы уже обратили внимание сторон на недопустимость подобных действий, которые могут расцениваться как неуважение к суду.

– Говорят, что суд нового состава несостоятелен, не идет ни в какое сравнение с предыдущим, а некоторые даже позволяют усомниться в целесообразности его существования...

– Небольшой пример. Депутат Наталья Евдокимова заявляла в СМИ (после вынесения предыдущего решения суда о ненормативности ряда рассматриваемых постановлений правительства), что больше к нам ходить не будет. Но на прошлом заседании мы удовлетворили ходатайство о привлечении ее в качестве второго представителя заявителя. Где логика? Наверное, это означает, что Наталья Евдокимова и впредь как человек ответственный и болеющий за свое дело будет конструктивно взаимодействовать с нашим судом, признавая целесообразность этого. А по поводу несостоятельности - это чрезвычайно эмоциональные оценки. Они должны быть основаны на каких-то фактах. Пока я слышу только мнения недовольных.

– Но эти недовольные считают, что вы советуетесь со Смольным при принятии решений.

– На каком основании у недовольных могут возникать такие выводы? Что значит, советуюсь со Смольным? Для того, чтобы проанализировать нормативный акт, мне, как и остальным судьям, достаточно собственных знаний. Смольный тут совершено ни при чем. И по каким параметрам суд нового состава не идет ни в какое сравнение с прошлым? Мало советуемся со Смольным? Много? Это бесполезные разговоры. Я тоже могу по поводу недовольных высказать свои оценки. За пределами судейской мантии.

– После ухода Натальи Шевелевой, судья Людмила Кулешова заявила, что вы советуетесь не с теми...

– Еще она сказала, что я хороший специалист, но не во всем разбираюсь. Все забываю спросить у Людмилы Васильевны, что она имела в виду: с кем я советуюсь и в чем я еще не разобрался? Если бы я встретился с ней и сказал: «Я поехал в Смольный. Ничего не понимаю, надо посоветоваться, какое решение нам принять», – тогда ее заявление было бы обосновано.

– Кстати, почему ушла Шевелева?

– Причина нам так и не была названа. Хотя у нас с ней состоялся почти часовой разговор. Я задал вопрос, не оказывалось ли на нее давление? Эта версия была отметена категорически. Так сложились обстоятельства. Какие - уточнено не было. Мы расстались понимающими друг друга коллегами, готовыми к сотрудничеству. Ее уход на работу суда не повлиял. У нас есть кворум высококвалифицированных судей, которые, подчеркиваю, в суде работают ежедневно.

– Высказывались мнения о том, что Шевелева была недовольна первым вынесенным решением о «целевых программах».

– Мы обсуждали дело на закрытых заседаниях. Она была в курсе того, в каком направлении формируется решение. Тем более после того, как первоначальный вариант, подготовленный судьей-докладчиком Людмилой Кулешовой, был отклонен. Так что, по этой причине она могла уйти и раньше.

– В целом, ваши ожидания от этой должности себя оправдали. Не жалеете?

- Абсолютно нет. Я думал, что будет значительно хуже и тяжелее. Если до этого я занимался формулированием правовых норм, то теперь оцениваю эти формулировки. Ожидал, что будет хуже во взаимоотношениях с людьми, с ветвями власти. В целом, настраивался на гораздо большие проблемы.

– В Уставном суде есть политика или нет? По первому делу Смольный одержал победу над депутатами ЗакСа.

– Суд не занимается и не будет заниматься политикой. Есть акт, есть то, на что он проверяется. Это на футбольном поле судья со свистком определяет, кто победил, а кто проиграл. Какая разница, Смольный или ЗакС? Неважно, кто играет на поле. Если конкретному комитету дали задание разработать программу, сказать, что это поручение – нормативный акт, специалист не может. И не важно, от кого это исходит, от Смольного или от ЗакСа. Мы проверяем нормативные акты. Если бы мы признали подобные положения нормативными, мы бы вышли за рамки закона и занялись политикой. Вот тогда бы профессионалы могли спросить, чью мы отстаиваем сторону и на чьих воротах стоим – Смольного или ЗакСа.

*– Считалось, что ваш предшественник Николай Кропачев общался с Дмитрием Медведевым. Про вас говорят, что вы общаетесь с Виктором Лобко...

– С учетом реальной нагрузки Дмитрия Анатольевича и при всей важности Уставного Суда Петербурга вероятность этого крайне мала, мне кажется, что это выдумки. Что касается других советов, мало ли кто с кем общается. Съездил я в ЗакС. Это что, означает, что я попал под влияние той стороны? Из ЗакСа поехал в Смольный, походил по коридорам. Имею право?

– Так вам звонят из Смольного по поводу наиболее «удобных» решений?

– Ну не звонил никто! С Виктором Лобко мы общаемся исключительно на отвлеченные темы. Приезжают судьи Конституционного суда, просят показать здание, где они будут находиться. Вот здесь звоню Виктору Николаевичу и говорю: «Помогите». Он решает вопрос. А по запросам никто не звонил ни разу: ни из администрации, ни из ЗакСа, ни заявители.

– Вас обвиняют в том, что вы разогнали половину аппарата суда.

– Ушли те, кто не соответствовал занимаемой должности из-за недостаточной квалификации. Много людей ушло в сентябре, когда суд находился в состоянии «простоя». Возникла ситуация, когда в суде просто нечем было заниматься. Люди разбежались, когда им стали платить долю от оклада. Это было еще до моего избрания. При мне ушли буквально единицы – 3-4 человека.

– С Николаем Кропачевым какие у вас отношения?

– Последний раз виделись на Ассоциации юристов, членами которой являемся. Никто ни с кем не ссорился, никто никого не подсиживал. Нет этого. Не могу сказать, что нас связывают дружеские отношения, но когда возникает необходимость, мы общаемся.

– Это правда, что вас не пригласили на конференцию, посвященную конституционной и уставной юстиции, которая проходит на юрфаке?

- Это правда. До 10 часов утра, пока не началась конференция, я думал, что произошла организационная накладка, которая будет исправлена. Уставный суд Петербурга не получал ни официальных, ни неофициальных приглашений. Это мне непонятно и печально. В городе проводится конференция по проблемам конституционной и уставной юстиции, а тот Уставный суд, который находится в этом городе, не приглашен. Это абсурдно.

Беседовала Александра Медведева,
Фонтанка.ру