Афган другими глазами (фото)

Подполковник Иван Кухарев попал в Афганистан в составе разведкоманды КГБ «Каскад» не вчерашним школьником, а в зрелые 50 лет. Может быть, поэтому его воспоминания несколько отличаются и от того, что Россия увидела в «9-й роте», и от того, что рассказывают воины-интернационалисты, брошенные в горнило той войны совсем юнцами. Годовщине вывода войск посвящается.

Иван Кухарев был в Афганистане полгода - с января по июль 1981-го, в составе разведкоманды КГБ «Каскад». В самом начале «нашей» афганской войны. Его отправили туда не вчерашним школьником, а в зрелые 50 лет. Может быть, поэтому его воспоминания об этой войне несколько отличаются и от того, что Россия увидела в «9-й роте», и от того, что до сих пор рассказывают перенесшие «афганский синдром» воины-интернационалисты, брошенные в горнило той войны совсем юнцами.

«Мы не потеряли ни одного человека...»

В разведкоманду «Каскад», в первых числах января 1981-го сменившую такую же бригаду на северо-западном участке Афганистана (провинции Герат, Бадгиз, Гур), входило около 100 человек. Из них 80 – офицеры КГБ, прошедшие с интернациональным долгом другие «горячие точки» земного шара. Анголу, Мозамбик, Латинскую Америку. Еще было несколько пограничников, среди которых и политработник Северо-Западного пограничного округа КГБ подполковник Иван Кухарев.

- В нашу задачу входили поиск бандформирований, их разведка и «разложение» этих групп. Случалось, что «разложение» происходило мирным путем - если, конечно, эти формирования не объявляли нам газават, - вспоминает Кухарев.- Наши агенты из числа местного населения устраивали встречу с «духами», мы проводили с ними переговоры, давали им гарантии безопасности, трудоустройства через представителя ЦК НДПА. Помню, как таким вот образом сложила оружие группа почти из 1000 человек и еще одна группа была преобразована в батальон защиты революции. Без единой потери с обеих сторон. Мы вообще за все пять разведопераций, которые провели в течение полугода, не потеряли ни одного человека. Только один подорвавшийся БТР и пятеро раненых.

За полгода – ни одной потери?! Это утверждение сразу же вызвало внутренний протест. Потому что еще свежи собственные воспоминания о том, как в госпитале Туркестанского военного округа, куда мы в составе пионерско-комсомольских бригад приезжали каждую неделю с концертами, раненых оттуда было много. И именно они с недоумением вглядывались в наши задорные лица, словно пытаясь понять, как две такие разные жизни - там и здесь - могут существовать в одной действительности.

- Конечно же, наши ребята погибали. Особенно когда на пути нескольких сотен душманов вставала лишь горстка десантников, - не отрицает Иван Кухарев. – Но ведь нередко они гибли потому, что нарушали приказы и инструкции. Дивизия, с которой мы контактировали, потеряла более 80 человек за полгода – в результате нарушения ими приказов, мер безопасности, торговли в кишлаках, нарушение священных мусульманских мест, обычаев и традиций. Кроме того, часто подрывались на минах. А за то время, что дивизия участвовала с нами в операциях по ликвидации банд, – ни одной потери.

На моей памяти сколь угодно таких случаев. Например, подразделение Советской армии охраняет мост через реку, рядом виноградники, и ночью несколько солдат полезли туда за ягодами. В итоге – семь трупов. Еще. Был приказ – всех демобилизующихся отправлять к месту убытия в Союз только в бронированной технике. А «брони» на всех не хватило. И ребят посадили просто в крытые грузовики. На узком перевале эти машины обстреляли. Двадцать семь человек погибли. Почти на пути домой. И таких примеров много. При мне был случай – машина отстала от колонны. И «духи» захватили старшего лейтенанта, сержанта и несколько солдат. Расправились с ними страшно. Порохом выжгли глаза, вспороли животы, насыпали туда песка... Отрубили ноги, руки. У них считается – если тело расчленено, то человек в рай уже не попадет... Я убежден, что много погибших наших солдат смерть встретили не в бою, а вот из-за таких нарушений. Мы же больше всего боялись за наших оперативников. Они были первыми, кто шел на встречу с теми, с кем договорился наш агент. Иногда возвращались – слова сказать не могли, такое было напряжение. Там же как – договорился, например, встретиться в кишлаке. И кажется, что мы сможем безопасность обеспечить и отходы. А в доме – подвал, под ним – еще один, ведет в размытые ручьями дыры в песках. Можно выйти за пять километров от города. Ищи их!

«Я рассказывал им о мусульманах нашей Средней Азии...»

О том, что он может попасть в Афганистан, Иван Кухарев знал. Потому что с ними проводили занятия – учили Корану, обычаям и традициям этой страны. Специально приглашали ученых из Музея истории религии. И все равно отъезд получился неожиданным. Утром подполковник Кухарев пришел на службу – на Шпалерную, в управление. Его тут же вызвали к командующему. «Иван Кириллович, мы бросаем вас под танк», - командующий шутил только отчасти. Самолет вылетел в тот же день, в 23 часа.

О том, куда он летит, кроме командиров знала только жена – сама служила в особом отделе. Потом была Фергана и переброска в Афганистан. С собой Кухарев взял альбом-раскладушку – с фотографиями, запечатлевшими жизнь мусульман советской Средней Азии.

- Ведь на что настраивало местное население тамошнее духовенство? Что в Советском Союзе мусульманам жизни нет. Что советское правительство преследует ислам. А мы, когда освобождали кишлак, потом проводили собрания – показывали, что все совсем не так. Тогда мне эти книжки с фотографиями очень помогли! – благодарит своих лекторов в Ленинграде пограничник.

Бывало, военнослужащие по-своему устанавливали контакт с местными – например, продавали им боеприпасы.

- Одного такого единственное, что спасло от высшей меры, - он, прежде чем продать, вываривал патроны, и они становились небоеспособными, – вспоминает Кухарев. – А еще рядом с нами полк стоял, так там на плацу приказы зачитывали – 10 человек из числа военнослужащих осуждены за бесчинства, из них трое – к высшей мере. Судили и исполняли наказание уже в Ташкенте... И так – каждую неделю.

В общении с афганцами разведкоманде помогали студенты восточного факультета Ташкентского государственного университета.

- Наши ребята говорили на многих европейских языках. Английский, французский, немецкий - свободно. А на языках Афганистана – ни один, - говорит Кухарев. – Вот нам и дали этих студентов. Но мы их на всякий случай контролировали – в каждой из групп были еще военнослужащие-таджики, которые говорили на языках афганцев и на русском. С их помощью мы однажды вычислили, что один из студентов переводил не совсем то, что ему говорят. Позже выяснилось, что он был ярым националистом и правоверным мусульманином. Никаких секретов он, правда, не выдавал, но переводил так, чтобы у афганцев сложилось к нам неприязненное отношение. Его потом отправили в Ташкент, разбирались...

Ветеран афганской войны рассказывает, что, когда советские войска только вводили в Афганистан, население, например, Герата встречало их цветами – в благодарность за то, что Союз помог избавиться от кровавой тирании Амина. Но уже через полгода местные жители стали стрелять в своих «освободителей».

- Конечно, у нас там возникали разные вопросы. Помню, как один из офицеров, видя, как у нашего посольства разгружают гуманитарную помощь для Афганистана, в озлоблении сказал – не слишком ли много мы им помогаем? И кто-то из посольства ответил: «Не болтай, если не знаешь всего. Они нам этот груз уже давно окупили». Чем – я не знаю. Но, думаю, так оно и было.

Беседовала Елена Гусаренко

Публикуется с сокращениями. Полная версия будет опубликована в еженедельнике «Ваш тайный советник» N7 (186), в понедельник, 20 февраля 2006 г.