Не было бы счастья, если б не война...

В семье Самсоновых – семеро детей, пятеро из них — приемные. Но если бы не чеченская война, первая и вторая, котороую прошли, по старшинству, оба родных сына Тамары Алексеевны и Александра Дмитриевича, все могло быть и по-другому...

Денис вернулся с войны как раз к Новому году. Тот, 1999 год оказался просто чудесным в жизни Самсоновых. Их семейство пополнилась сразу тремя сыновьями: Вовой, Гошей и Андреем. Была их семья самой обыкновенной. А стала самой счастливой.

Сыновья повзрослели в Чечне

Младшей дочери Самсоновых три года. Когда мы вошли в квартиру, она громко и требовательно сказала: «На ручки». И все время просидела у нас на коленях. Маша – единственная дочка в большой семье Тамары Алексеевны и Александра Дмитриевича. Ее усыновили полгода назад. У них тогда уже было шестеро мальчишек, четверо из них - приемные. Но если бы не война, все могло быть и по-другому...

Оба родных сына Тамары Алексеевны прошли чеченскую войну, первую и вторую, по старшинству. В 1995 году Дима отправился служить в 36-ю воздушно-десантную бригаду. Вдруг – командировка в Чечню. Полгода никаких сведений. О том, где находятся их войска, информации не было. О том, что Дима воевал, родители узнали, когда он уже вернулся домой — весь в орденах и медалях: крест за бои на Кавказе, медаль Суворова, медаль за отвагу...

Младшего, Дениса, не должны были забирать в армию. По закону брат рассчитался с Родиной за двоих. Но Денис, для которого старший брат всегда был образцом мужчины, сказал: «Я должен идти». В 1998 год его уже ждали дома, но за неделю до демобилизации их отряд снова бросили в Чечню. В это время там начались сильные бои. Денис был минометчиком, командиром подразделения, которое в ходе войны потеряло 35 человек.

Клятва перед иконой

Он приехал. Но, оказалось, это еще не дембель, а двухнедельный отпуск и надо вернуться обратно. Денису предстояло отвезти команду солдат в район боевых действий.

- Я стала его отговаривать, вспоминает Тамара Алексеевна. — Он говорит: «Мама, парень, который должен был поехать, отправил меня в отпуск вместо себя. Его тоже ждет мать. Если я не приеду назад, его никто не отпустит».
Пока Денис был дома, начались сильные бои в селе Комсомольском. Погиб его командир. И парень, не догуляв, сорвался с места и уехал на усиление.

- У меня началась паника, - говорит Тамара Алексеевна. —Появилось острое предчувствие — с Денисом что-то случится.

Тамара Алексеевна стала ходить в церковь, хотя до этого не была верующим человеком.

- Открыв впервые Библию, я удивилась. Там я нашла те слова, которых мне не хватало в жизни. Я пошла в церковь. Пробыла там полтора часа. Помолилась, поставила свечки, сорокоуст заказала. И все равно стою —не могу уйти. Меня трясет. Такое ощущение, что я все равно не сделала что-то очень важное. Уже уходя, повернулась и увидела икону Георгия Победоносца. Что-то подтолкнуло меня к ней. Слова пришли сами. Я обратилась к святому попросила сохранить ребят и пообещала, что возьму детей на воспитание. Столько, сколько смогу. И все. Меня как током пронизало. Я успокоилась и вышла из церкви.

Исполнение желаний

И Денис вернулся. Под новый 1998 год. Тамара Алексеевна рассказала сыну про свое обещание.

Они поехали в детский приют. И к Рождеству в семье Самсоновых появилось пополнение – четырехлетний Гоша.

- Маленький, хорошенький. Приемные родители передавали его из одной семьи в другую, как игрушку. С ним было очень сложно. Ни у кого не хватало терпения. Он постоянно плакал, кричал. Не умел одеваться. Боялся остаться один. Его возьмут, поиграют и назад в приют отдадут.

Вслед за Гошей появился Вова. Злые-злые колючие глазки и приклеенная улыбка. Раньше почти все время он проводил на улице. Ходил к бабушкам-торговкам, они отсыпали ему семечек на завтрак, обед и ужин.

Володе было очень сложно поначалу жить в семье. Он все не мог понять, как можно что-то делать для кого-то, просто так. Теперь он у приемной мамы первый помощник.

В феврале пришел Андрюша. Испуганный вид, черные синяки под глазами. Он поступил в детский дом с тяжелой психологической травмой. Мама умерла, когда ему было 9 месяцев. Папа вскоре попал в тюрьму. У отца тюремный стаж – 20 лет, у деда – 40.

- Муж пришел домой с работы, посмотрел на новенького, сел, закурил. Смотрю, у него слезы капают. Я говорю: «Ты что?». А он: «Мне его жалко».

Потом появился четвертый приемный сын Кирилл. Его мама и бабушка лишены родительских прав. Но недавно мама решила восстановить семью и жить вместе с сыном. Пока идут судебные тяжбы, Кирилл живет в семье Самсоновых.

А полгода назад «родилась» Машенька.

- Вот, дожили, на старости лет сделали снегурку, - комментирует Александр Дмитриевич Самсонов.

Девочка провела два года в интернате для умственно-отсталых, будучи совершенно здоровой. Никто не верил, что Маша когда-нибудь научится смеяться.

Вместе веселей!

- Как-то я зашла в класс, где занимались дети из приюта, — рассказывает Тамара Алексеевна. — Была перемена, они взяли мел и стали рисовать. На доске появилось тридцать совершенно одинаковых картинок: домик и струйка дыма из трубы. В приюте они все играют в дом. В маму, папу. В армии само страшное – предатель в тылу, в жизни – внутри своей семьи. А этих детей обманули. Многим родители говорили: «Просто поедешь, посмотришь», и оставляли их в приюте. И они запомнили это предательство.

Недоверие приемышей ко всем и обида на весь мир – это, наверное, было главным, что поначалу мешало отношениям в новой семье. Но теперь все по-другому. Когда психолог разговаривал с Андреем, тот его очень удивил, сказав, что когда вырастет, женится и у него будет пятеро детей. В приюте он всегда был очень замкнутым, не доверял никому и держался вдалеке от людей.

- Из-за того, что детям пришлось пережить, они повзрослели настолько, что с ними надо разговаривать взрослым языком, - считает Тамара Алексеевна. — Любую фальшь чувствуют сразу. Вова мне поначалу всегда говорил: «Не верю. Докажи». И я, обложившись книжками, законами, медицинскими энциклопедиями, ему доказывала. Пальцем ткну: «Читай». Когда они убедились, что мы их ни в чем не обманываем, то научились нам верить. Я с приемными детьми стараюсь даже в мелочах не врать. Помню, в первое лето мы поехали на дачу. Уже темнеет, ложимся спать, выключаем свет и они начинают рассказывать. О том, что происходило в их семьях. Они уже могли смеяться тогда, рассказывая, как кто-то папу веником по голове бил, когда тот бабушку душил. Они полностью выговорились. В детском доме этого нет. Хотя там и психологи работают, но они все равно —чужие люди.

Самсоновы теперь хорошо понимают, что семья – это очень сложно и здорово. Это постоянные притирки друг к другу.

- Как-то у нас с ребятами произошел конфликт. Андрей и Вова решили пожить отдельно, как взрослые. Это было на даче. Мы им выделили комнаты, деньги. Они сами себе готовили, топили печку. Неделю продержались, потом загрустили. И Вова сказал: «Вместе жить лучше».

Толи мама, толи бабушка

Тамару Алексеевну дети называют бабушкой. Так привыкли. Александр Дмитриевич – дедушка, Денис – папа, а его жена Наташа – мама. Все по-настоящему, полная семья. С мамой, папой, дедушкой, бабушкой, с цветами и кошками.

Как-то Тамару Алексеевну вызвал глаза Выборгского района Виктор Колесников.

- Чем мы вам можем помочь?

-Спасибо. Я всегда обходилась без чьей-либо помощи и дальше обойдусь.

- Ну, вот, дали голове по голове, - пошутил Виктор Ильич.

А в День матери Тамару Алексеевну приехала поздравить Валентина Матвиенко.

- Мы сидим у нас на кухне, разговариваем, а Машенька забралась на стул и начала в торте пальчиками что-то искать. Я думаю: «Что сейчас будет!» Но ничего, обошлось. Валентина Ивановна только улыбалась дочкиным шалостям. Зачем, спросите меня, я вам все это рассказываю? А затем, что может, кто-нибудь еще захочет помочь хотя бы одному ребенку. Это так здорово — стать кому-то родным человеком.

Ольга Горшкова

Публикуется с сокращениями. Полная версия статьи опубликована в газете «МК» в Питере» 11 января 2006 г.