Никогда не спасайте людей!

На перроне вокзала города Выборга среди ночи загорелся человек. Находившиеся неподалеку местные парни Сергей Толмачев и Валерий Беляев бросились ему помощь, но им это очень дорого обошлось. Нормальных мальчишек, не имевших ни одного привода в милицию, обвинили в убийстве с особой жестокостью того самого человека, которого они пытались спасти.

Ночное происшествие

...Это случилось в 2 часа ночи 9 августа 2002 года. Два друга - Сергей Толмачев и Валерий Беляев, прогуливаясь по ночному Выборгу, забрели на вокзал. Дойдя до конца перрона и развернувшись, чтобы идти назад, парни вдруг увидели пламя – по платформе перекатывался человек, на котором горела одежда. Сергей и Валера бросились к нему на помощь. Одновременно с другой стороны перрона подоспели две девушки – студентки местного техникума Ирина Сыромолотова и Ольга Добыш. Когда все четверо оказались рядом с горевшим, выяснилось, что пострадавшим был бомж, с протезом вместо ноги. После того, как удалось сбить пламя, девушки присели над бродягой и спросили, что с ним случилось. Несчастный ответил, как рассказала потом Ирина адвокатам, что он хотел погреться и для этого разжег костер из кучи мусора и бумаг. Нетрудно предположить, что от огня на нем полыхнула видавшая виды засаленная нейлоновая куртка...

Парни попросили девушек вызвать «скорую» и милицию. Дежурившие в ту ночь по железнодорожному вокзалу сотрудники Северо-Западного Управления внутренних дел на транспорте – милиционеры Р.Г. Жилин и А.Г. Прокопенков сразу узнали пострадавшего. Бродяга приехал в Выборг со стороны Петербурга ночной электричкой и собирался переночевать в зале ожидания. Зал был совершенно пуст, однако бдительные милиционеры выпроводили одноногого на улицу. Бомж пытался объяснить им, что уснул и проехал свою остановку, и это было правдой: под Выборгом живет некто Анатолий Тарасов, с которым бедолага с 97-го года делил кров. Но к его мольбам не прислушались.

Между тем ночь выдалась прохладной. У бродяги была хроническая пневмония (это покажет потом вскрытие), да еще, видимо, начался «отходняк» после выпитого. Отсюда и желание согреться костерком...

Вызванная студентками «скорая» доставила пострадавшего в приемный покой местной больницы. В медкарте сделали запись: «... доставлен с платформы ж/д вокзала, об обстоятельствах травмы ничего не знает, находится в сознании, контактен» - то есть, способен говорить и отвечать на вопросы. Другое дело, что в тот момент их некому было задавать. А очень скоро бомж потерял сознание. И через несколько часов скончался.

Парней и двух девушек, на тот момент свидетелей, наспех опросили и отпустили восвояси. Здесь бы впору и точку ставить. Милицейские сводки пестрят примерами, когда нетрезвые люди сгорают при схожих обстоятельствах, тем более, если речь идет о нейлоновом одеянии, вспыхивающем, как порох. Но в местных милиционерах взыграло служебное рвение. Видимо, истосковались они по «убойным» делам: в Питере вон юнцы бомжей да азиатов то и дело насмерть забивают, а у нас – единственный случай, а виноватых нет. Впрочем, почему нет? А те двое, что толклись у пострадавшего?

Лжеявка с лжеповинной

Поскольку ни прямых доказательств, ни умысла, ни свидетелей не было, парней решили расколоть. Из них в прямом смысле стали выбивать признания, благо сразу стало ясно: ребята попались неискушенные в милицейских «прихватах».

В уста Толмачеву вложили тираду, о том, что они с другом пошли, дескать, погулять, и решили разжечь костер. У кафе «Теремок» встретили знакомого Павла Урсу-Тимофеева, которого не видели до того года четыре. Между делом спросили, нет ли у него, часом, бензина? (Это в 2 часа ночи! Почти как у Гайдая: «Как пройти в библиотеку?» - автор). Тот ответил, что есть, и принес пластиковую бутылку объемом 1,25 литра. Дальше – сплошная шизофрения. Костер решили развести на платформе вокзала (!), можно сказать, под носом у дежурного по вокзалу и милицейского пикета. Ну а потом, ясное дело, увидели калеку на скамейке. Как не поджечь его, не пропадать же бензину?! Беляев быстренько подначил Толмачева, и тот с готовностью, якобы, стал поливать жертву бензином, начиная с головы и вдоль спины (очень важная деталь!), а затем поджег. После этого по логике вещей, надо бы «ноги сделать». Ан нет, «поджигатели» давай тушить несчастного, послали неведомо откуда взявшихся незнакомых девчонок за милицией, да еще и дождались прибытия оной.

Заметим, что оба подозреваемых после «работы» с ними милицейских «стилистов» побывали один в больнице, другой - на амбулаторном лечении. Как бы то ни было, признание из них выбили. Особой гордостью следователей было то, что Толмачев «пришел сам» с явкой с повинной. Это краеугольный камень всей их доказательной базы. На самом же деле, по свидетельству родителей Сергея, 14 августа около 20 часов за ним приехала группа захвата. Очередной и далеко не первый допрос длился 4 часа и уже далеко за полночь 15 августа появился пресловутый признательный протокол. Но ведь явка с повинной предполагает добровольный приход гражданина в милицию. Как ни крути, получилась лжеявка со лжеповинной.

Трижды пришлось допрашивать «непонятливого» Пашу Урсу-Тимофеева. В первый раз он заявил, что видел в тот вечер Беляева и Толмачева, но никакого бензина они у него не просили. Во второй раз на очной ставке поведал, что в ту ночь с обвиняемыми вообще не встречался. И лишь спустя полтора года под милицейскую запись на видеопленку вдруг вспомнил, что передал-таки им бензин.

Посадить любой ценой!

Итак, у следователя Ленинград-Финляндской транспортной прокуратуры Олеси Дацюк, которая с первого дня вела следствие по делу, оказались на руках признание Беляева, явка с повинной Толмачева и подтверждение Урсу о передаче им бензина. Но ведь это всего лишь говорильня. Нужны были конкретные доказательства, объективно подтверждающие мотив, повод и способ убийства Ершова.

В процессе следственных действий дознаватели произвели так называемый выход на место происшествия. Толмачеву и Беляеву предложили найти ту самую бутылку, которую он бросили после якобы совершенного преступления. Толмачев действительно «опознал» какую-то бутылку (мало их вдоль рельсов валяется?), которая сразу же превратилась в вещдок.

В ходе того же следственного эксперимента Толмачеву предложили продемонстрировать, как он обливал «жертву» бензином. Но и тут ничего не клеилось. Сергей якобы лил бензин на затылок и спину, а у жертвы оказались выгоревшими передняя часть тела, особенно в районе паха. Согласно же акту судебно-медицинской экспертизы, спина, будто бы обильно политая бензином, и волосы затылочной части, были абсолютно не тронуты огнем.

Еще одна незадача - судебно-химическая экспертиза, проведенная по настоянию следствия аж трижды, показала, что следов бензина или других горючих веществ в бутылке, на одежде и теле погибшего, а также одежде подозреваемых, не обнаружено! Значит, не было никакого бензина. Выходит, парни заставили оговорить себя, а их знакомого Павла Урсу-Тимофеева - оклеветать их?! Обвинение стало рассыпаться как карточный домик. Но следователя это ничуть не смутило. После того, как Толмачев и Беляев отказались в процессе следствия от своих «поджигательских» показаний, она решила упечь их в «Кресты» (до сих пор мерой пресечения для обоих была подписка о невыезде), где их было удобно хорошенько «попрессовать», благо ребята попались еще не окрепшие духом. Но осуществить арест можно лишь по согласию суда. Олеся Дацюк ставшая к тому моменту старшим следователем отдела по расследованию особо важных дел прокуратуры Ленинградской области, и тут не растерялась. Она, выхлопотав у заместителя прокурора согласие на арест Толмачева и Беляева, вызвала их в Петербург, якобы для проведения очередной экспертизы, при этом, не поставив в известность адвокатов, и быстренько препроводила в один из районных судов. Судья, глубоко не вникнув в суть дела, отправила Беляева и Толмачева в знаменитые «Кресты». Инкриминировали им 105-ю статью - умышленное убийство, причем, совершенное «из хулиганских побуждений и с особой жестокостью».

Сталинские соколы

А потом был суд под председательством судьи Татьяны Нечаевой. Из разговора с Владимиром Мусатовым, адвокатом из коллегии Нарышкиных, защищавшим Сергея Толмачева, а также подключившимся к делу независимым военным судмедэкспертом подполковником Военно-медицинской академии Юрием Корнасевичем мне удалось вынести главное: суд был предвзятым с заведомо обвинительным уклоном. В нем почему-то не оказалось главных очевидцев происшествия – двух студенток техникума. Суд никак не отреагировал на несовпадение травм от ожогов на теле Ершова со способом их нанесения, признал недостоверным эксперимент с выходом на место обвиняемых. И отмел самое главное: результаты трех экспертиз, подтверждающих отсутствие микрочастиц бензина на теле погибшего, его одежде и одежде ребят, а также в найденной бутылке! Судья сказала, что ей вполне достаточно признаний самого Толмачева и его знакомого Урсу-Тимофеева. Вот такая у нас нынче справедливость! Точь-в-точь, как в сталинские 30-е годы!

Пощечина обвинителям

В результате Сергей Толмачев получил на всю катушку - 9 лет лишения свободы. А Валерий Беляев освобожден в зале суда только по чистой случайности - его спасла грубая процессуальная ошибка, допущенная следствием. Но такой «гуманизм» возмутил прокуратуру Ленинградской области. Она попыталась оспорить это решение и упечь-таки Беляева...

Однако недавно громом среди ясного неба прозвучал для «авторов» обвинения, и судей, пошедших у них на поводу, вердикт Коллегии Верховного суда России. Она отменила решение суда Ленинградской области в отношении Сергея Толмачева, успевшего отсидеть уже без малого полтора года! И потребовала повторного рассмотрения дела в новом составе суда. А прокуратуре в ее кассационном представлении о привлечении к уголовной ответственности еще и Беляева попросту отказала.

Святослав Тимченко,
«МК» в Питере», специально для Фонтанки.ру

Публикуется с сокращениями. Полная версия опубликована в сегодняшнем номере газеты «МК» в Питере».