Кому из ментов жить хорошо?

Сегодня – День милиции. И, как бы в последнее время мы к ней ни относились, как бы не клеймили «оборотней в погонах», в трудную минуту мы все равно звоним по «02» и рассчитываем на помощь. А то, что наши ожидания не всегда оправдываются, - не рядовых сотрудников вина: вспомните о некомплекте людей, машин, о милицейской зарплате. А то, что у некоторых и большие деньги водятся, и машины последних моделей, - так это у некоторых... Для большинства милиционеров 10 ноября - праздник с оттенком ностальгии для старожилов («а помнишь, как раньше было?») и легкой грусти («а как могло бы все быть!») – для молодых. Почему? Об этом рассказ нашего читателя, действующего сотрудника милиции, одного из многих.

Кому из ментов жить хорошо?

На первый, второй, третий и десятый взгляды - никому. В действительности, мы далеки от мысли, что на данный момент хоть один сотрудник доволен действующим положением вещей. Милицейская система - наследство прошлых лет - давно изжила себя. По логике она, видимо, должна была держаться на неких сверхчеловеках, которые проявляли бы неудержимую тягу к работе, бурную инициативу и кристальную честность. На практике мы знаем, что таких в милиции единицы (и, как правило, эти люди не занимают руководящих постов). За последние 10 -15 лет в органах произошёл кардинальный кадровый переворот. Пришла новая волна молодых офицеров, которые работают, исходя из других ценностей, нежели их советские предшественники (которые, возможно, и не были лучше, но были другими). Итак, кто и что сегодня российская милиция - глазами действующего сотрудника.

КАДРЫ - $$$ решают всё

В Петербурге и области органы внутренних дел комплектуются в основном выпускниками Санкт-Петербургского Университета МВД и средней школы милиции, так называемой «стрелки». Скажу честно, что на «земле» больше ценятся выпускники последней, т.к. программа их обучения более приближена к конкретной работе, но не это главное. Социальный статус «стрелки» ниже, а соответственно ниже и процент «блатных» в ней. Поступить в ВУЗ сейчас довольно сложно (если, конечно, проректор - не твой родственник), а в учебные заведения МВД - ещё сложнее. Поступают туда и простые смертные. Но, когда там учился я, они не составляли большинства.

Когда «блатной» выпускник выходит работать, то:
а) хорошо, если он не покинет ОВД сразу, уйдя в частный сектор вместе с багажом знаний, оплаченных государством (а таких - немало, и контракт для них не помеха, а армию они, как правило, просто «косят»);
б) скорее всего, сыночек или доченька попадет на теплое место, вдали от той тяжёлой и опасной работы, которую несут их «коллеги на земле». Живых преступников они видят разве что в наручниках и под конвоем из так презираемых ими сержантов. Причём характерно, что они, не имея опыта работы, попадают на должности, подразумевающие курирующую роль, и потом реально мешают работать сотрудникам на «земле», пытаясь показать свою необходимость и осведомлённость в работе. В нашей среде их называют «позвоночными», т.к. все решения по их карьере идут от звонка свыше;

в) те немногие, что попадают на «передний край», в территориальные отделы простыми инспекторами и операми, и плохо ли, хорошо ли, но реально борются за то, чтобы по улицам можно было ходить спокойно. Как правило, набравшись опыта, они при первой же возможности либо переводятся, либо увольняются (и не всегда по своей воле).

В любом случае получается, что милиция – это некий полузакрытый клуб. Но для чего дети высоких чинов и бизнесменов идут работать в милицию, пусть и на хорошие места, но на более чем скромную зарплату, мне непонятно. Вопреки сложившемуся мнению, они действительно честные сотрудники. Все просто - родители продолжают их обеспечивать, и они могут вести привычный для них образ жизни с хорошими машинами, клубами, отпусками за границей, не прибегая к незаконным методам получения денег. Но может ли такой сотрудник понять пенсионерку, у которой наркоман вырвал сумочку со ста рублями?

Не мы такие - жизнь такая

А вернее - законодательная база, которая регламентирует деятельность сотрудника, и сложившиеся правила работы, устанавливаемые руководителями подразделений. Во всём виновата палочная система: работа сотрудника оценивается не по его реальной загруженности, а по никому (кроме «клерков в погонах») не нужным цифрам статистических отчётов и сводок. А ведь на самом деле материал материалу – рознь, и отрабатываются они, естественно, по-разному, что и ведёт к формальной отработке явных «глухарей», когда всё пишется, не выходя из опорного пункта или кабинета, и всё равно не имеет никакого смысла. Просто так должно и так положено: набил бумажек в материал, чтобы потолще был, значит, тебя не тронет прокуратора и проверяющие, коих пруд пруди по любой линии, а где и как ты их составлял - твои проблемы. На отработку таких вот материалов и отдельных поручений по уголовным делам, которые следователи пачками шлют «на землю» и которые в большинстве своём не несут практической пользы, как тщательно и добросовестно ты их не отрабатывай, уходит масса времени. Которого так не хватает на то, чтобы заниматься раскрытием преступлений и профилактикой их же. И это при том, что «на земле» сотрудников не хватает, и им приходится работать за двоих и троих. Существует поговорка: «НЕ завёл дело, спас дерево!» (а точнее бумагу, которая из него сделана).

В результате получается, что, когда гражданин обращается в милицию, то попадает в круговерть бюрократической волокиты, и уже сам не рад этому. Ведь сколько раз нужно прийти, пересказать, подписать, предоставить справку, для того, чтобы в результате узнать, что ему отказано в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступления, или что его дело легло вечным «глухарём» в местном Следственном управлении.

И, как бы сотрудник не старался, система всё равно заставит его превратиться в бюрократа и зарыться в бумажках, в противном случае его немедленно накажут при очередной (несомненно очень необходимой) проверке бумажек. Профилактика же преступлений вообще никому, кроме граждан, не нужна : нашу работу, как правило, оценивают по задержанным лицам и раскрытым делам, а не по тому, сколько преступлений ты предотвратил.

Но это только полбеды. Законы на данный момент такие, что исполнять их становится всё сложнее и сложнее, а зачастую само государство провоцирует целую волну преступлений. Ни для кого не секрет, что большинство уличных преступлений совершают наркоманы. На фоне этого изменение ч. 1 ст. 228 УК РФ практически легализует ношение наркотиков. В результате мы имеем вал грабежей и разбоев, вину за которые, конечно, возлагают на сотрудников милиции – они, де, плохо работают. А ведь такие виды преступлений может раскрыть простой наряд ППСМ или ОВО, который будет патрулировать улицу и сможет отработать преступление по «горячим следам». Та же статья не предусматривает лишения свободы, и преступник зачастую не может быть арестован, а потом его просто невозможно найти. В результате опера из розыскных подразделений вынуждены делать двойную работу.

А кому это все надо? Если подумать над этим вопросом, можно прийти к выводу, что всё-таки надо, иначе чем тогда заниматься армии контролирующих, проверяющих, инспектирующих, наставляющих и всех прочих лиц. Только непонятно, зачем вся эта армия инспекторов и кураторов вообще погоны носит - ведь их обязанности вполне могли бы выполнять и гражданские лица. Если всех их выгнать из кабинетов патрулировать дворы, уровень уличной преступности уменьшится вдвое, если не втрое. Но! Не царское это дело – улицы патрулировать. Вот и получается, что люди, которые называют себя офицерами милиции, на самом деле свой пистолет видят раз в году на стрельбах, зато поучают «землю», как надо работать, и не пропускают ни одной премии: им-то выговоры не за что получать, да и прокуратура на них уголовное дело за сокрытие не возбудит!