День Победы - праздник не для ВИПов. Только они об этом не знают

О реакции москвичей на милицейские кордоны на улицах, помпезности приглашенных и по-детски беззащитных лицах фронтовиков-участников парада - передает корреспондент "Фонтанки".

Многие москвичи недовольны тем, что в столицу на 9 мая съехались лидеры ведущих стран мира. «Это праздник для ВИПов, или для нас?», - восклицают они, встречая очередной военный или милицейский пост на уличном перекрестке, где еще час назад можно было свободно пройти. Серая дождливая погода оптимизма также не добавляет.

Вообще, встретить в этот предпраздничный день ветеранов войны, многие их которых проделали немалый путь в Москву, поздравить их с победой, услышать фронтовые воспоминания, – было очень трудно. И погода не располагает, и сама организация праздника предусматривает больше встреч с вип-персонами, чем с рядовыми участниками великой войны. По крайней мере, так прошло 8 мая. Что будет сегодня – день покажет.

Аэропорт «Внуково-2»: Шредер, Ширак и др.

- Повезло тебе, - завидовала мне в буфете за чашкой кофе корреспондентка одной из федеральных газет, когда я помахала у нее перед носом аккредитационной карточкой с надписью «Аэропорт». Она досталась мне совершенно случайно, когда в попытке добыть официальную «проходку» на Красную площадь и получив сокрушительный отпор от главной «по аккредитации», я получила неожиданную поддержку от одного из администраторов, который почти что втихаря сунул мне эту карту в руки. Стоит добавить, что, как выяснилось впоследствии, таких карточек у администрации было немало, но все они по какой-то неясной мне причине остались нереализованными. Поэтому нет слов описать мое удивление, когда я, «счастливая обладательница» карты «Аэропорт», спустилась к автобусу, направляющемуся во «Внуково-2» на встречу с немецким канцлером Герхардом Шредером, и не нашла никого из своих многочисленных коллег... Только под козырьком крыльца мок под дождем немецкий фотокорреспондент Марк. Водитель желтого автобуса меланхолично раскрыл перед нами дверь, и неспешно тронулся с места. «Три раза сегодня ездил в аэропорт, и каждый раз - журналистов два-три человека», - сказал он.

Более бесполезного мероприятия я в своей жизни не припомню. Все планы на вечер – вроде прогулки на Поклонную гору и набережную Москва-реки, где еще могли встретиться ветераны-фронтовики, пошли прахом, еще когда мы пересаживались на «газельку»- челнок во «Внуково-1». Стало ясно, что для встречи с немецким лидером надо запастись терпением сродни тому, что мы испытываем при ожидании поезда в транзитном зале железнодорожного вокзала.

Кинолог с ротвейлером, обнюхивающим мою сумку (от бесконечного расстегивания металлическая заклепка на рюкзаке сломалась, и при каждом проходе через металлоискатель я распахиваю не сумку, а уже мешок), мерзнущие в черных плащах милиционеры на Ленинском проспекте – федеральной трассе, по которой с регулярной частотой проносились кортежи, крепкие мужчины одновременно с отстраненным и цепким взглядом, - система безопасности работала как часы.

В небольшом зале аэропорта скучали журналисты из самых разных изданий. Два весельчака из популярной «желтой» газеты дежурили здесь, по их словам, с 6 часов утра. «Зачем?» - вопрос так и остался открытым. Потому что сама процедура «встречи лидера страны с журналистами» проходила так: к красной дорожке подруливал «Боинг», к нему подкатывали трап. По трапу спускался глава страны. Со свитой высокопоставленный гость двигался в здание аэропорта. Каждый из этих этапов «большого пути» журналисты старались зафиксировать на пленку.

В этот вечер я таким образом смога лицезреть лидеров трех стран – Японии, Германии и Франции. Только Герхард Шредер откликнулся на призывный клич немецкого корреспондента и подошел к нам. Что-то сказал, попрощался, махнул рукой и ушел. Но никто из журналистов не знал немецкий! Немецкий журналист перевел краткую речь Шредера на английский. Но не тут-то было. Нашлись журналисты, которые не знали английский. Прозвучал перевод на русский. В итоге, цитирую то, что осталось после двукратного перевода того, что сказал Герхард Шредер : «Я чувствую свою вину перед русским народом за то, что Германия начала эту войну. Но я рад, что сегодня имею возможность побывать на этом празднике Победы».

В гостиницу вернулась уже заполночь, полностью опустошенная бессмысленностью поездки.

...Сегодня официоз продолжится в том же духе – журналисты, получившие карты с надписью «Возложение цветов» и «Торжественный прием», поедут к могиле Неизвестного солдата и в Государственный Кремлевский дворец, где випы будут центральными персонажами праздника. Но завидовать коллегам как-то не хочется.

Военный парад – всегда со слезами на глазах

Утро 9 мая продолжилось дождем, перманентно длившемся еще с обеда предыдущего дня.

-Война войной, а обед по расписанию, - смеялись уборщицы, выходя из подземного перехода напротив гостиницы «Россия». Здесь у охраняемого ограждения собралась небольшая группа любопытствующих. С неприкаянным видом ходили несколько иностранных журналистов, чья аккредитация не имела той степени допуска на Красную площадь. Кто-то даже, видимо в последнем жесте отчаяния, установил телекамеру, раскрыв над ней большой черный зонт. Но что можно было разглядеть в объектив, когда просматривался, и то нечетко, всего лишь небольшой кусок площади с «тыла» Собора Василия Блаженного? Остальные «недопущенные», а таких все-таки было большинство, оккупировали свободные места в пресс-центре.

Ровно в 10.00 пробили кремлевские куранты. Красиво прошел почетный караул. Выступил президент Путин. Ну а дальше рассказывать нет смысла. Военный парад надо видеть.

Вот лишь несколько штрихов к «портрету». После слов Путина «Слава России, ура!» в международном пресс-центре раздались аплодисменты. А после того как заиграл гимн России, половина журналистов дружно встали со своих мест. Другая половина глядела на них с некоторым удивлением. На Бориса Николаевича Ельцина, на которого крупно «наехала» телекамера, иностранная часть корреспондентов отреагировала дружным возгласом узнавания. Итальянский премьер-министр Сильвио Берлускони радовался происходящему совсем по-мальчишески – он был самым эмоциональным на трибуне для высокопоставленных особ.

Единственным пронзительным (когда мороз по коже и комок в горле) моментом церемонии стала та самая историческая часть парада, когда по Красной площади проехали ветераны Великой Отечественной войны. На их лицах было одно общее выражение – по-детски беззащитное, горделивое и вместе с тем смущенное от столь пристального внимания «мировой элиты», которую, судя по ее непосредственной реакции, военный парад пусть эмоционально, но пронял. И этого уже много.

...А после парада я позвонила Ивану Николаевичу Гергелю. Фронтовому другу великого русского писателя Виктора Петровича Астафьева. Они ровесники, но до 60-летия Победы дожил только Иван Николаевич. Живет он в городе Орске Оренбургской области. Один. На следующий день после смерти Виктора Петровича в декабре 2001 года, ушла в мир иной и жена Ивана Николаевича. «Все закономерно, - говорит он. – Скоро и моя пора придет уходить».

Они воевали вместе в одной роте связистов – в 1943 году. Ровно один год. Через шесть дней после того как под Винницей ранили Ивана Гергеля, получил ранение и Виктор Астафьев. Они долго скитались по госпиталям. Встретились только после войны, и дружили потом всю свою жизнь, поддерживая друг друга в самые сложные ее периоды.

«Не может быть одной и той же правды о войне. Ибо память и восприятие жизни, значит и войны, у людей очень разные. А всю правду о войне, да и о жизни нашей, знает только Бог. Боец – работник войны, какую работу делал, ту он и помнит, ту он и отстаивает в воспоминаниях своих», - писал в одном из своих писем Ивану Гергелю Виктор Астафьев. Форонтовики-однополчане. С каждым годом их становится все меньше и меньше. Мы не должны их забывать.

Ирина Молчанова
Фонтанка.ру

Читайте здесь предыдущий материал нашего корреспондента из столицы: "Москва накануне 9 мая: секретные пароли, пустые улицы, уставшие солдатики..."