Это страшное слово "собес"

Читательница «Фонтанки» поделилась с редакцией своими впечатлениями от процесса оформления пенсии в пенсионном фонде Приморского района. Ее вывод – люди, многолетним трудом заработавшие свою пенсию, государству не нужны. А особенно они мешают жить работникам социального обеспечения.

Подошло время оформления пенсии. Решила сделать всё заранее. День рождения у меня в начале мая. В марте решила обратиться в районный пенсионный фонд, чтобы узнать, какие документы необходимо иметь при себе, какие отдать для начисления пенсии.

По семейным обстоятельствам не работаю с 1994 года. Оформляя страховое свидетельство, случайно услышала, что пенсионный фонд нашего района переехал. Надо отметить, что городского транспорта в нашем районе почти нет (один-одинёшенек автобусный маршрут номер 40). И до Новикова, 13, где расположился ПФ, от нас даже прямой маршрутки нет. Дошла пешком. Из открытой двери валил пар. На улице -10С.

Подойдя к открытой двери, я отпрянула: густо пахло цирком, лекарствами, перегаром, нафталином и бог весть чем еще. Минут 10 я не могла войти: народ стоял толпой у самой двери, на просьбы пропустить не реагировал. Я набрала воздуха, обхватила себя в шубе руками и пошла. «Почему люди не летают?» Сделав четыре поворота по коридорам, вошла в «свой». Перекрикивая через головы, записалась в очередь. Мой номер был 167. Чувствуя, что задыхаюсь, двинулась обратно. У меня в запасе была уйма времени - часа четыре (так я думала).

Выйдя на воздух, долго приходила в себя. Затем пошла искать какое-нибудь кафе, где бы можно было посидеть, выпить горячего чая или кофе. Да просто согреться! «Мороз не велик, да стоять не велит». Не нашла. Нет их в том районе. Пошла к подруге на работу. Подруга меня и обогрела, и ободрила, и чайком напоила. От ее работы до ПФ пешком 40 минут, а от ПФ до моего дома пешком 1 час.

После обеда вернулась в ПФ. Народа стало меньше, а запах стоял плотно. Когда я была почти перед дверью, за которой сидели инспекторы, подошли две бабушки и стали искать последнего в эту дверь. Выяснилось, что они не получили пенсии ни за январь, ни за февраль 2005 года. Случайно я прочла объявление при входе, что таким пенсионерам надо обращаться в комнату номер 1. На «нашей» двери другой номер, и им сюда не надо. Ответ надо выслать Михаилу Задорнову: «Здесь очередь меньше». Объяснила им: «стоят две очереди, одна - маленькая - за помидорами, другая - длинная - за хлебом. Вам надо хлеб. Куда вы встанете?» Помолчав минуту, одна произнесла. «Поняла». Сказала другой «Пошли» и они поплелись. Это страшное и жалкое зрелище.

Наконец, я вошла в долгожданную дверь. В малюсенькой комнатушке стояли четыре стола. Мой инспектор сидела у окна, и я еле протиснулась к ней. Присесть было негде. Пролезла между углами столов, села на что-то (так и не знаю, что это было). Попросила дать мне, точнее произнести, среднюю зарплату по стране за ряд лет, чтобы я могла определить, какие пять лет подряд мне взять для начисления пенсии. (Размер пенсии зависит от вашей зарплаты за указанные года и от размера средней зарплаты по стране в указанные года. Для получения пенсии максимального размера необходимо, чтобы в каждый из этих годов ваша зарплата превышала среднюю зарплату по стране за этот год). «Не знаю», - последовал ответ. Я оторопела: «А для чего вы здесь сидите?» Ответ: «Я только принимаю документы» Вопрос: «А кто знает? Куда обратиться?» - «Не знаю». Как и с остальными посетителями, со мной разговаривали полминуты. Я больше времени пробиралась между столами. При такой работе можно и тысячу человек в день принять! И почему является секретной информация о методе расчета пенсий? Вопрос риторический, надо полагать.

Поразмыслив, сама выбрала пять лет из своей 25-летней деятельности. Отдохнув 20 дней, вновь пошла на штурм ПФ. Ан нет! Записавшись в очередную среду (а ПФ принимает посетителей только два раза в неделю – понедельник и среду) и получив номер 57, я была почти счастлива. Но радость была недолгой: выходя на улицу подышать, я увидела в третьем (!!!) коридоре от входа объявление о том, что впервые обратившиеся за начислением пенсии принимаются теперь по другому адресу: на аллее Котельникова. Побежала туда. Там я была 101. Пока сидела в очереди, выяснила, что здесь другие «правила игры». Больше 75-80 человек в день принять не могут, и я пролетаю, как фанера над гаванью. Правда, порадовало то, что перечни необходимых документов совпадали. Но огорчало, что и в этом перечне отсутствовала альтернатива почте: сберкнижка или пластиковая карта.

В следующий приемный день я встала в четыре утра. Подняла мужа, и он отвез меня на аллею Котельникова. Я прибыла туда в 4:40. И была пятой. Женщина, приехавшая первой, заказала такси на 4 утра. Но оно приехало раньше. Простояли до 6 утра. Начинал ходить транспорт. Список приняла женщина под номером 12, номер 1 пошла пить чай к номеру 7, я поехала домой. Договорились встретиться в 8 утра. Рядом с нами вел список в другую комнату дедуля (на протезе, пенсионер с 1977 года), что ему надо было переоформлять, я не уточнила: спать хотелось и было холодно.

К восьми утра вернулась. Толпа гудела, а ведь рядом – жилые дома. Приём начинается в 9.30 и заканчивается в 17.30. Пустила нас погреться дворник в 9 утра. Но и в 9.30 прием не начался. «Вас вызовут», - бросили нам. И в этой очереди оказалось много стариков: бывших узников концлагерей, участников ВОВ и еще какие-то старушки. Они уже плохо соображают, плохо видят, плохо слышат. У инспекторов они вызывают раздражение. Ведь проще дать старикам в руки перечень каких справок и документов у них не хватает, чем кричать на них. Снять копии перечня необходимого (не люблю слово «отксерокопировать», а его больше – его сокращенный вариант) и вычеркнуть то, что есть.

Наконец нас пригласили. Работало 5 инспекторов. За столом была лишь одна. «Присаживайтесь, девочки сейчас подойдут». Сажусь к пустому столу. За спиной у инспектора на стене висит лист бумаги у указанием номера участка и ФИО инспектора. Взяла ручку (свою), записала. Когда инспектор села за стол, то надпись закрыла своим телом. «У Вас все документы?» - вопрос-допрос. «Все». В ответ презрительная улыбка. По мере того, как продвигалась проверка, тон становился доброжелательнее. Номер и копию сберкнижки взяли молча. По поводу сберкнижки: хотела оформить пластиковую карту. Отказали мне в сберкассе, пояснив, что собес еще не готов к перечислению на карточку. Предложили: вы сначала оформите сберкнижку, положите туда денежку, заключите с нами договор (потом в договоре я прочла, что эту внесенную сумму я не могу забрать ряд лет). После первого перечисления пенсии придёте еще раз и оформите карточку. Деньги будут приходить на сберкнижку, потом мы будем переводить их на карточку! Что это: финансирование государства? Образование новых рабочих мест? И всё за счёт малоимущих. И сколько дней «потом» будет идти зачисление со сберкнижки на пластиковую карту? Вопрос без ответа.

По ходу дела выясняется, что я еще ветеран труда. Итог: после того, как я получу на руки пенсионное удостоверение (мне позвонят когда придти) и вернут трудовую книжку, по вторникам и четвергам надо попасть в комнату, где оформляют ЕДВ (этим словом всех пугают, а это просто денежное возмещение за проезд в транспорте), и в комнату, где оформляют льготы всем ветеранам. Без пенсионного удостоверения ЕДВ не получить. Это опять две ночи караулить очередь. Ведь комнаты – рядом!

Номер 129 – принимают документы.
Номер 131 – оформляют ЕДВ.
Номер 125 – оформляют льготы ветеранам.

Компьютеры у всех на столах. Информация проверена. Мы уже живем в третьем тысячелетии!

Вывод: нас уничтожают. Я говорю нас, имея ввиду пенсионеров.

Кстати, на мою просьбу кроме домашнего телефона записать мобильный, инспектор ответила отказом. Так что я еще и «привязана» к дому. «Ждите ответа». А у мужа отпуск проходит.

Нина Михайловна, будущий пенсионер Приморского района Петербурга.