Абхазия: действующие лица

Кандидаты на главные посты в руководстве Абхазии дали эксклюзивные интервью Агентству журналистских расследований накануне назначенного на 12 января нового тура выборов президента республики.

АЛЕКСАНДР АНКВАБ является ключевой фигурой в команде кандидата в президенты Сергея Багапша. В случае победы тандема Багапш-Хаджимба предполагается, что Анкваб станет главой кабинета министров Абхазии. В начале восьмидесятых годов прошлого века он командовал милицией Гудауты, затем более девяти лет работал в Тбилиси в МВД Грузии. Во время грузино-абхазского конфликта был министром внутренних дел Абхазии. После войны «разошелся» с лидером республики Владиславом Ардзинбой, как и многие его бывшие соратники. Был вынужден уехать в Москву. Последние годы занимается политикой и благотворительной деятельностью в республике.

- Команду Багапша и вас обвиняли во время прошедших выборов в прогрузинской ориентации...

- Географическое расстояние наших штабов до грузинской границы одинаково. А если серьезно, то эти обвинения – пропагандистские трюки, выработанные советниками, загубившими работу штаба Хаджимбы. Эта теория была придумана, так как ни в чем другом нас не обвинить.

- Говорят, что вы были членом госсовета Грузии во время войны.

- Мне самому интересно. Оказывается, об этом якобы в августе 1992-го года Шеварнадзе распорядился. А вот одна из московских газет напечатала, что я агент турецких спецслужб... В августе 92-го я был главой МВД республики и депутатом парламента. 14 августа в Абхазию вошли грузинские формирования, и когда техника была в полукилометре от центра города, Ардзинба попросил меня и Багапша вступить в переговоры и задержать продвижение войск. И мы 3 дня вели абсолютно бесполезные для них переговоры. Это позволило нам опомниться, прийти в себя и только 18 августа техника переместилась в центр Сухуми. И мы покинули город. Если бы я стал членом госсовета, об этом было бы тут же известно всем, но почему-то эту тему вытащили только сейчас.

- Правда ли, что у вас серьезный бизнес в Москве?

- Я лет пять не занимаюсь бизнесом. Когда в 1994-м году попал в Москву, у меня по тем временам было 30 рублей в кармане. Друзья помогли, содержали два года. Затем определили помощником генерального директора в охранную фирму «Инекс-безопасность». Когда у нас начались выборы, туда пришли некие люди и сказали, что фирму лишат лицензии, если меня не уволят. Я не понимаю таких методов. Я передал, что если пошли таким путем, то пусть сразу ищут наркотики у меня дома.

- В Сухуми ходят легенды о вашей принципиальности в бытность сотрудником милиции. Рассказывают, что однажды вы оштрафовали собственного отца.

- Это легенда. Хотя был похожий случай, когда меня только назначили начальником райотдела. Мой друг не подчинился сотрудникам ГАИ, а они, зная о том, что он мой приятель, решили не задерживать его за вождение в нетрезвом виде. Мне стало известно об этом, и он получил по полной программе. Коль ты мой друг, то должен вести себя лучше остальных. Но за неполных два года, что я был начальником Гудаутской милиции, ни одно убийство, разбой, грабеж не остались нераскрытыми. При этом я не привлекал к ответственности за мелочевку, на которой делалась статистика. И никому из задержанных не подбрасывали наркотики и не били.

- Есть опасения, что с вашим приходом к власти начнется передел бизнеса.

- Могут бояться только те, кто просто ворует. А отношение к таким людям в мире одинаково. Вор должен сидеть в тюрьме, особенно вор-чиновник. Что, придет Анкваб и будет 37-й год? Да у нас и так 1937-й год: огромное количество криминальных убийств, смертей в ДТП, суицид, наркомания, пьянство. Если суммировать, то людей погибло больше, чем во время войны. Да, будет жесткая борьба с криминалом, криминал будет править в «зоне».

Если бизнесмен хочет инвестировать в Абхазию, то мы должны обеспечить, чтобы у него было хорошее настроение. Чтобы не получалось, что он сегодня вложил деньги, а завтра у него украли. Если такое будет продолжаться, то серьезных инвестиций ждать не следует, а бизнес будет лавочным. Мне кажется, что порядок будет выгоден и российским бизнесменам.

Я не исключаю, что теневой бюджет в Абхазии сейчас больше официального. Это тоже криминал и он еще более опасен, чем криминал уголовный. Надо платить налоги и покупать объекты за реальную стоимость. Потому что это - деньги военных, пенсионеров, учителей. Мы готовы разговаривать с представителями такого бизнеса. Договоримся в интересах государства – будут работать.

- Как к люди относятся к тандему Багапш-Хаджимба? Для всех соглашение от 6 декабря, после которого соперники объединились и пошли на новые выборы, стало неожиданностью.

- Мы спрашивали своих сторонников: что важнее – сесть в комплекс правительственных зданий, проведя инаугурацию, не договорившись с избирателями Хаджимбы, или спокойно разрешить ситуацию. Были те, кто не соглашался. Но сейчас мы видим, что приняли правильное решение. Накануне соглашения чувствовался дух жесткого противостояния. Люди вернулись в окопы. Стоило только снять механизм с предохранителя. Вернуть его в обратное положение было бы гораздо сложнее.

Мы к этому соглашению шли после выборов 3 октября. Это случилось не в одночасье. Это не спонтанное решение. Мы логически понимали, что вряд ли ситуация разрешится так, что все будут удовлетворены. И хотя есть протоколы ЦИК, зафиксировавшие нашу победу, на той стороне тоже существенная сила, не считаться с которой нельзя.

Но еще до выборов мы предупреждали о проблемах, которые могут возникнуть после голосования из-за несовершенства избирательных законов и самой системы. Накануне выборов даже не было списков избирателей, и их число, которое называла власть, было сильно завышено. Сперва говорили о 223 тысячах избирателей, правда, потом уменьшили эту цифру до 120 тысяч. Итоги переписи, которая проводилась полтора года назад, так и не были обнародованы. Мы говорили, что в этой ситуации желательно выборы перенести.

И мы понимаем, почему власть не обращала на это внимания. Там были уверены в своей абсолютной победе.

- То есть вы предполагали, что инаугурация 6 декабря не состоится?

- Я говорил Сергею Васильевичу Багапшу, что у нас есть правовые основания, но мы не можем идти на этот шаг. Даже если не подпишем соглашение. А слова, чтобы убедить людей, мы найдем. Все должности ничтожны по сравнению с тем, что могло случиться в Абхазии.

- Как Багапш и Хаджимба будут делить места в правительстве? По соглашению вице-президент предлагает 40 процентов членов кабинета и курирует силовой блок...

Мне все равно, какой процент людей в правительство будет предлагать Хаджимба – хоть 140. Неважно, из какого табуна скакун, главное, чтобы хорошо скакал. Если интересы министра совпадают с интересами страны, то он будет работать. Личные интересы должны остаться дома.

Я вижу проблему в другом: в маленькой Абхазии нам будет тяжело найти профессиональных управленцев, разбирающихся в хозяйстве, финансах, правоохранительных органах. Невозможно выстроить вертикаль, если глава сельской администрации не умеет ни писать, ни читать. Есть огромная масса чиновников, которых вообще нельзя допускать к работе с людьми.

- Какую первоочередную экономическую задачу вы намерены решить?

- Будет большим достижением, если команда, которая придет к власти, начнет с элементарной инвентаризации. Потому что сейчас никто не скажет сколько чего есть в Абхазии.

СЕРГЕЙ БАГАПШ, кандидат в президенты Абхазии

- Вам удалось объяснить вашим сторонникам, почему в декабре вы подписали соглашение и согласились на новые выборы в связке с бывшим оппонентом Раулем Хаджимбой, или непонимание так и осталось?

-Удалось. К их чести. 6 декабря передо мной стояли вооруженные люди, прошедшие войну. Они плакали от того, что мы не пошли на инаугурацию, и они готовы были на все.

- Вас устраивает позиция, которую во время выборов занимали официальные российские власти?

*- Я понимал прекрасно, что это политика. Но здесь у нас не было разногласий в главном: в отношении Абхазии к России и в отношении руководителей, которые будут в Абхазии, к России. Я понимал, что та критика, которая шла, и грязь, которая на меня выливалась, делались для того, чтобы протащить кандидата, на которого была сделана ставка нашей властью.

Но в главном у нас расхождений не было - и по отношению к Грузии, и по отношению к России. Я был одним из первых политиков, который сказал, что наши законы должны быть состыкованы с российскими. Я думаю, что позиция России будет способствовать тому, чтобы Абхазия динамично и быстро развивалась. Немыслимо без серьезных российских инвестиций поднимать экономику. Но инвестиции - это не то, что поехали, попросили 20-30 миллионов и раздали зарплату. Сюда надо подавать не жареную рыбу, а удочку, чтобы люди сами научились ловить. То есть, деньги надо вкладывать в производство и уже через производство пополнять бюджет. А все время ездить в Россию и просить денег невозможно.

- После подписания соглашения вы почувствовали изменение отношения к вам со стороны российских чиновников?

- Да, конечно, оно стало дружественным. Потому что они прекрасно понимают, что мы не только спасли республику, но мы спасли и некоторые вопросы, которые Россия решала по Абхазии.

- А Хаджимбу вы считаете самостоятельным политическим субъектом, или же он является представителем ныне действующей команды?

- Ну, раз они его выдвигали, они его представляли, он - человек команды, но здесь ничего такого нет. Уходящий президент может определять своего преемника. У каждого свои параметры. Мы, видимо, в какой-то мере не вписались в представления о будущем президенте. Отсюда и противостояние. Нам было сложно бороться. За Раулем стоял президент, власть, некоторые российские чиновники, и победить такую машину было сложно.

- Многие говорят, что значительная часть бизнеса в Абхазии сосредоточена в руках одной группы лиц.

- Возможно... Что касается каких-то турбаз, санаториев, я к этому спокойно отношусь. Потому что люди взяли объекты в аренду, когда их просто растаскивали. И эти базы сегодня работают. Вопрос стоит в одном. Занимайтесь бизнесом, зарабатывайте деньги, но налоги государству нужно платить сполна.

- То есть можно предположить, что какие-то договоры будут пересмотрены?

- Конечно, если есть договоры устаревшие. Скажем, в 1997 году объект был взят в аренду, и за него платилось 20000 долларов, когда отдыхающих там было 200 в сезон. А сегодня, когда туда приезжают 2000-3000 человек, договоры должны пересматриваться в пользу бюджета, потому что другого пути обеспечить бюджет у нас нет. Нельзя упускать вещи, которые подрывают экономику государства. Самодеятельности больше не будет. То, что сейчас происходит – для некоторых манна небесная, полная бесконтрольность в течение пяти месяцев. И мы это прекратим.

- У вас есть уверенность, что при любом исходе выборов удастся сохранить контроль над ситуацией?

- При выполнении соглашения и ответственности за свои подписи. Если это будет нарушаться теми, кто подписал соглашение, а теперь решил опять сыграть на противоречиях, то такой уверенности быть не может. Я перед инаугурацией очень переживал за все, потому что - не дай господь столкновения, и как после этого идти во власть. Сейчас я спокоен перед своей совестью, перед народом и перед богом. И я, и Рауль, отказавшись от многих вещей, натолкнувшись на непонимание многих сторонников, пошли на этот шаг. И теперь вся ответственность за то, что может произойти в дальнейшем, лежит на тех, кто хочет сорвать эти выборы.

Если кому-то неймется и хочется, чтобы у народа были сложности, то он этого добьется. Но тогда это уже так просто не закончится. Тогда уже ни меня, ни Рауля наши сторонник и слушать не будут. Лимит доверия закончится.

РАУЛЬ ХАДЖИМБА, кандидат на пост вице-президента Абхазии, до октября прошлого года – премьер-министр и кандидат в президенты от «партии власти».

- До октябрьских выборов вас позиционировали как человека президента. А как вы сейчас себя ощущаете: как человек президента или как самостоятельная фигура?

- Я могу вам абсолютно откровенно сказать, что я и до этого был абсолютно самостоятельным человеком. Но я был бы несправедлив, если бы сказал что, мне не нравится то, что президент назвал меня своим преемником. Ведь с его именем связана независимость нашей республики. Я уверен, что многие, кто сегодня идут во власть, были бы рады, если бы их назвали преемником. Хотя некоторые это хорошо использовали против меня, говоря о клане Ардзинбы.

- За полтора года, что вы были премьер-министром, вам удалось существенно увеличить бюджет.

Например, в курортной сфере только по одному объекту удалось увеличить поступления налогов с 3 до 14 миллионов рублей. Для нас это существенные цифры. Никаких других экономических интересов у меня не было и нет.

- Насколько серьезна в республике проблема теневой экономики и контрабанды?

- Я бы не говорил, что контрабанда могла существенно повлиять на бюджет Абхазии. Люди просто пытаются выжить, и из-за этого у нас проблемы на границе.

- Есть ли у вас опасения в связи с выборами?

- Опасения, конечно, есть. Все зависит от людей, которым приходится объяснять, что это за альянс и для чего он создан. Есть сторонники, которые не приемлют этого союза как со стороны Багапша, так и с моей стороны. Люди, которые считают, что этот альянс ничего не дает. Надо работать, чтобы не допустить очередного накала страстей. Если даже мы не получим положительный результат.

- Что произойдет, если вы не наберете необходимого количества голосов на выборах?

- На сегодняшний день, когда мы ездим по районам и объясняем, что произошло, люди воспринимают позитивно. Но может так сложиться, что мы не наберем голоса, и будут новые выборы.

- Многие ваши сторонники и сторонники Багапша говорят, что не пойдут на выборы. Что вы говорите людям?

- Я всегда говорил одно и то же. Что я буду действовать в соответствии с законом. И на той стороне, и на этой стороне, - а теперь это одна сторона, – это наши люди. И там, и тут достаточно специалистов. Их надо использовать. А есть еще другие люди, которые живут в Абхазии, но не являются сторонниками одного или другого. Но это не значит, что мы должны их отбросить. Уверен, что надо подбирать людей не по признаку приверженности к команде, а исходя из их профессиональных признаков.

- Как вы оцениваете роль России в последних событиях в Абхазии?

- Я был бы неискренним, если бы говорил, что Россия не сыграла какую-то роль. Или как у нас пытаются озвучивать: зачем нам Россия, если мы сами можем решать какие-то вопросы? Так или иначе, когда нам плохо, мы обращаемся к России. Сегодня Россия несет на себе весь миротворческий процесс. Так почему же не говорить о роли России в событиях последних месяцев?

- В чем разница между вами и Багапшем в вопросе отношений с Россией?

- Мне ставили в вину, что я слишком рьяно хочу притянуть Абхазию к России, хотя все делалось в соответствии с нашими законами. Мы пытались втянуть сюда инвесторов. И потом, нельзя забывать, что у России есть свои геополитические интересы. Абхазия должна установить ассоциированные отношения с Россией, другого выхода нет.

- Ваши разногласия со сторонниками Багапша носили, в первую очередь, идеологический или экономический характер?

- Я бы не говорил об идеологии – по большому счету, все наши программы одинаковы. Есть некоторые вопросы, которые нам видятся по-разному, но реализовывать придется все равно вместе обе части.

Беседовал Александр Горшков,
Агентство журналистских расследований

Ранее по теме: Абхазские мандарины с ароматом большой политики