БОРИС УЕМЛЯНИН: "РАЗВЕ ПЕТЕРБУРГ - КРИМИНАЛЬНАЯ СТОЛИЦА?!"

Борис Уемлянин 25 июля 2001 года назначен начальником Главного управления МВД РФ по Северо-Западному федеральному округу.

Борис Уемлянин родился в 1949 году на мысе Микулкин Ненецкого НО Архангельской области. В 1979 году окончил Академию МВД СССР. В 1971 году начал службу милиционером ОВД Октябрьского райисполкома города Архангельска. Занимал должности старшего инспектора, замначальника отделения розыска отдела уголовного розыска УВД Архангельского облисполкома.

С 1987 по 1988 год находился в служебной командировке в Республике Афганистан. С 1988 по 1991 год - начальник управления уголовного розыска УВД Архангельского облисполкома.

В 1994 году назначен заместителем начальника службы криминальной милиции. С 1995 по 1998 год - первый заместитель начальника УВД Архангельской области - начальник криминальной милиции. С 1998 года - начальник УВД Архангельской области.

25 июля 2001 года назначен начальником Главного управления МВД РФ по Северо-Западному федеральному округу. Северо-Западное управление МВД было образовано в ходе реформирования МВД в августе этого года. Его основная функция -- контроль и координация деятельности территориальных милицейских управлений. При главке создано собственное оперативно-розыскное бюро (ОРБ), которое должно заниматься расследованием наиболее крупных и общественно-значимых преступлений, в первую очередь, в сфере экономики и борьбы с коррупцией, а также борьбой с межрегиональными преступными группами.

- Весь бывший РУБОП до сих пор «гудит» - дескать, взяли мощную силовую структуру и разделили на две. Для чего это все понадобилось?

- Я не хочу, чтобы кто-нибудь думал, будто разделение Северного и Северо-Западного РУБОП на УБОП при питерском ГУВД и ОРБ при Главном управлении МВД по округу сделано только оттого, что каким-то большим милицейским чиновникам нечем себя занять. Мы как-то привыкли, что все отвечают за все, и никто – за что-то конкретное. К любому руководителю нельзя предъявлять требования, не обеспечив его необходимыми ресурсами. Подразделения РУБОПа не подчинялись начальнику территориального органа внутренних дел. Теперь восстановлен принцип единоначалия, и можно говорить: руководителю главка даны силы и средства, он берется за работу – пусть теперь отвечает за обстановку. В УВД каждого региона есть теперь свой УБОП, начальник которого подчиняется начальнику УВД, и он теперь не скажет, что не при чем, когда про борьбу с оргпреступностью разговор начнется.

- А не проще ли было бы передать РУБОП главку? Зачем нужно ОРБ?

- Вы думаете, что представители организованной преступности формируют свою деятельность четко в соответствии с территориально-административным разделением нашей страны? Северо-Западный округ – это одиннадцать субъектов, и ОРБ для того и создано, чтобы бороться с организованной преступностью в масштабах округа. Должен быть общий координационный центр, который объединит оперативные разработки разных регионов, общая система учета, статистики. Особенно в тех случаях, когда разработка выходит за рамки Петербурга и области. Когда стреляют, простите за банальность, льется кровь, у мурманчан и псковичан на жизнь и безопасность права совершенно одинаковые, об этом, кстати, в Конституции написано.

- Куда же податься простому гражданину, ставшему жертвой преступления? В милицию, в ОРБ, в УБОП?..

- Это не имеет значения, изначально каждый волен обратиться в любой орган внутренних дел, который может направить дело по подследственности. Главное, чтобы приходили вовремя и куда следует, а то ведь многие не доверяют милиции, либо вообще не обращаются, либо обращаются к бандитам. Так преступность порождает преступность, и это очень опасная тенденция. И к нам поступает масса заявлений, мы их проверяем, часть передаем в ГУВД, где, конечно, численно гораздо больше сотрудников. При всем желании, мы не в состоянии справиться со всем потоком. Однако, передавая заявление, мы сохраняем над ним контроль и впоследствии получаем информацию о результатах.

- Простите, но сотрудники милиции уже и сами признают: они борются не с преступностью, а – за показатели, поэтому в их интересах – некоторые эпизоды просто «не замечать», чтобы не портить картину раскрываемости.

- Это – совершенно частное мнения. В ОРБ нет системы количественной оценки результатов работы. Мы можем расследовать деятельность нескольких крупных межрегиональных преступных группировок очень долго – до тех пор, пока эти группировки не будут ликвидированы (в той степени, в какой это возможно, естественно). Вы, наверное, скажете, что реальное количество преступлений скрывали и будут скрывать, тем более, что это просто – не брать, например, у граждан заявления о тех правонарушениях, в которых сразу не просматривается легкий позитивный результат. Да, есть нерадивые сотрудники, которые так поступают и сегодня. Но, пользуясь нашим интервью, хочу сказать этим людям: вы окажетесь без погон до пенсии. Те, кто думают, что тот бардак, который был в милиции в начале девяностых годов, никогда не закончится, сильно ошибаются. Пусть они лучше узнают об этом из нашего интервью, а не из уст своего надзирающего прокурора.

- Как можно требовать результативности и честности от столь низкооплачиваемых работников, какими являются сегодня сотрудники милиции?

- Знаете, требовать быть честным действительно нельзя – человек либо честный, либо нет, и от места работы это никак не зависит. А, что касается зарплаты... Что я могу сказать? Да, она низкая. С 1 июля она увеличилась, у меня нет сомнений в том, что она будет и дальше расти – наш президент неоднократно говорил об этом. Но, хочу обратить внимание: в ОРБ зарплаты чуть выше, чем в прочих милицейских подразделениях, но, повторяю и признаю это – они все равно маленькие. Что же касается результативности, то она зависит не только и не столько от личных качеств: необходимо обеспечить сотрудников всеми ресурсами, методиками, техникой.

- Однако, пока эти вопросы не решены, вы не можете заставить ваших подчиненных не подрабатывать на стороне – им семьи кормить надо. Вот вам и коррупция.

- Как-то вы уж слишком категоричны: «Коррупция»! Мне кажется, сегодня не совсем своевременно установлен порядок, в соответствии с которым сотрудники милиции не имеют права вообще нигде подрабатывать в свободное от службы время. У нас масса людей, которые работают, скажем, сутки через трое: водители, дежурные бригады и так далее. Я не вижу ничего плохого в том, если водитель в свободные дни будет работать, скажем, еще водителем кареты «скорой помощи». По-моему, этот вопрос – как раз из тех, которые журналистам хорошо бы ставить перед законодателями. Государство, в конце концов, должно хоть что-то делать, чтобы людям хотелось работать в милиции!

- В Петербурге вы – человек новый, и сами об этом не раз говорили. Вы убеждены, что достаточно хорошо владеете ситуацией в городе, где вы – «приезжий»?

- Любой руководитель – уроженец одного из многочисленных населенных пунктов, находящихся в сфере его профессиональных интересов. И что, значит, он по остальным населенным пунктам не владеет ситуацией? Но, при таком подходе, где ж их взять – владеющих? Да, я приехал в Петербург год назад из Архангельска, на моем месте мог бы оказаться генерал, приехавший из Новгорода, а мог бы оказаться петербуржец, про которого злые языки говорили бы, что он не владеет реальной ситуацией по преступности в Новгородской области. Кто-то же должен координировать борьбу с преступностью в целом по округу! Кстати, я не совсем уж новый человек в Петербурге: я здесь в свое время учился, прожил тут пять лет. Да, я не успеваю часто ходить в Эрмитаж и Русский музей, но я 30 лет в милиции, я был на самых разных руководящих и неруководящих постах и, мне кажется, я в состоянии организовать работу милицейских подразделений в округе. Впрочем, так ли это – решать не мне, мою работу оценят соответствующие руководители в Министерстве внутренних дел.

- Нынче в правоохранительных органах существует практика быстрых смен руководителей, из-за чего вверенные им подразделения постоянно трясет от всякой новой реструктуризации. Вы здесь надолго?

- На вопрос, надолго ли я тут, я вам ответить, извините, не могу – это не только от моих планов зависит. А то, о чем вы говорите – вполне распространенная в милиции горизонтальная ротация кадров. Как вы уже сами отмечали, сотрудники милиции зарабатывают немного, поэтому нередко случается, что руководитель замечается, как это называли в советские времена, в хозяйственном обрастании, причем, не всегда и не совсем в законном. А в нашей стране сегодня функционируют около 10 оперативных служб, так что информация об этом появляется, как правило, раньше, чем ситуация станет критической, когда разрешить ее можно только в кабинете прокурора. Поэтому переход на аналогичный пост в другом регионе – это тот выход из положения, когда удается сохранить в милиции хорошего профессионала. Это обстоятельство в условиях нынешней нехватки грамотных специалистов особенно актуально.

- Извините, а это вы случайно не о себе рассказываете?

- Не хочу казаться нескромным, но меня, все-таки, перевели с руководящего поста в субъекте Федерации на руководящий пост в округе – это не горизонтальная ротация, а повышение.

- К вопросу о нехватке специалистов: ОРБ – большая структура?

- 230 человек

- И этого, по вашему мнению, достаточно?

- При условии, что эти люди будут должным образом обеспечены всеми необходимыми ресурсами.

- Мы достаточно много говорили о препятствиях. А какими достижениями может похвастаться ОРБ?

- Достижения – это, наверное, слишком громко сказано... Но вот пример скоординированной работы Петербурга, Мурманска и Карелии: совместно нам удалось обезвредить бандитскую группу, идет следствие, скоро материалы будут переданы в суд. Преступники из Калужской области, это – другой регион, набирали девчонок, порой даже похищали, перевозили их в Питер из разных городов и отправляли в Тайланд для занятия проституцией. Сейчас вместе с Москвой и Пермью разрабатываем другую группу, совершившую ряд мошеннических действий в топливно-энергетическом комплексе. Или вот последний случай: двое коммерсантов получили несколько сотен тысяч долларов в обмен на документы, обеспечивавшие незаконную сделку в Новгородской области. О других делах я пока просто не могу говорить.

- За то время, что вы работаете в Петербурге, вы, вероятно, успели сформировать свое мнение: это действительно «криминальная столица»?

- Не знаю, кто и зачем выдумал такой эпитет. Конечно, в Петербурге действительно совершается порядка 30 процентов от всех преступлений в Северо-Западном федеральном округе, но ведь и народу сколько живет. По концентрации людей, финансов, экономических интересов город действительно может претендовать на статус столицы, только почему – криминальной?! Мы сравнили Санкт-Петербург с Ленинградской областью – с одной стороны, и Москву с Московской – с другой. Такое сравнение наиболее корректно: мегаполис, рядом – крупный регион, неразрывно с ним связанный. Так вот: нет оснований говорить о том, что в Питере обстановка хуже, чем в Москве. Приведу для примера несколько цифр из официальной статистики. В Петербурге на 10 тыс. населения за полгода совершено 91,76 преступлений, в Москве – 104,18. Количество убийств в Петербурге за последние полгода сократилось на 13,7 процентов, в Москве – увеличилось на 11,6 процентов.

- Может быть, просто в Москве все так плохо?

- Но Москву никто не называет криминальной столицей. Почему же на Санкт-Петербург такой ярлык повесили? Вот культурной столицей, столицей политической жизни, межгосударственных отношений он становится все больше и больше. Ну раз он такой бандитский город, такой опасный, зачем же сюда тянутся главы государств, встречи проходят на различном уровне, переговоры? Да, обстановка тяжелая, совершается много преступлений. А назовите город, в котором этого нет?

- Многие сотрудники правоохранительных органов считают, что новый УПК им только вредит – теперь, дескать, точно ничего не получится. Ваше мнение?

- Все новое приживается всегда с трудом. Конечно, проблемы существуют. Но рассуждать можно долго, а есть ведь и цифры. Управление исполнения наказаний по Северо-Западному федеральному округу предоставило информацию о количестве арестов в июне, то есть накануне вступления в силу нового УПК, и в июле. Так вот: в Карелии в июне этого года было арестовано 136 человек, в июле – 18; в Калининградской области – 197 против 41; в Псковской – 270 и 58...

- А в Петербурге?

- 979 – и 258.

- Это, по вашему мнению, хорошо?

- Кто-то скажет: очень здорово, кому-то не понравится. Я предпочитаю ориентироваться и давать оценку по конечному результату. Понимаю, что со временем все «притрется», цифры уравняются... За этими цифрами стоит труд оперативников, которые выискивают преступника: нашли, привели – и... Отпустили. Во-первых, у многих просто руки опускаются. И люди сами как рассуждают: он меня избил, ограбил а милиция его отпускает! Рядовой человек судит о работе милиции так: ловят – не ловят. Никто и не вспомнит, что за всем прежде стояла санкция прокурора. А теперь – судьи. Но дело даже не в том, кто и что скажет. У человека создается ощущение, что он не защищен, а у преступника – что он безнаказан.

- Вероятно, люди еще не привыкли к новым законам?

- Да. Еще есть какая-то боязнь, нет практики применения нового УПК. В судах – тоже люди, которые и решают судьбу людей. Раньше они делали это в более размеренном темпе. Теперь им отведено 48 часов. Им тоже нужно наработать какую-то практику.

- И все-таки: изменения в УПК несут больше пользы или вреда?

- Так нельзя ставить вопрос. Можно говорить лишь о том, что сегодня УПК в большей степени сориентирован на защиту прав обвиняемого. К сожалению, до сегодняшнего дня у нас нет закона о защите свидетеля. Мне кажется, что право на защиту имеет не только обвиняемый, но потерпевший, свидетель – в первую очередь.

- Но если закон встал на защиту обвиняемого, не заставляет ли это правоохранительные органы работать более качественно, усиливая доказательную базу обвинения?

- Вне сомнения – так и должно быть. Но тогда нужно и должным образом оснастить эти органы, которые должны раскрывать, расследовать, собирать доказательства. Нельзя же, решив одну проблему, о второй просто забыть. Вы, мол, работайте, а мы с вас спросим, если что не получится! А для того, чтобы что-то получалось, должны быть деньги. Во-первых, нужно укомплектовать подразделения достойными, грамотными людьми. Во-вторых, дать им технику, поддержать материально. Тогда люди с душой начнут работать. Понимаю, что произойдет это не сразу, а потому, наша задача – сохранить профессиональное ядро сотрудников, которые делают сегодня все от них зависящее, чтобы обеспечить спокойствие и безопасность наших соотечественников.

Фонтанка.ру