«НА ЛИТЕЙНОЙ ТАКОЕ ЕСТЬ ЗДАНИЕ…» (фото)

136 лет назад в России были учреждены мировые судьи и суды присяжных. Фонтанка публикует в сокращенном варианте историю создания этого института правосудия. Полный вариант статьи читатели могут найти в газете «Ваш Тайный Советник».

17 апреля 1866 года на углу Литейного проспекта и Захарьевской улицы было необыкновенно шумно и людно. На тротуарах и мостовых клубилась разношерстная толпа. То со стороны Таврического сада, то со стороны набережной Невы подъезжали богатые экипажи, господа в шитых золотом мундирах выходили из них, сопровождаемые ливрейными лакеями. Золото мундирных кантов и эполет сгущалось возле закрытых еще дверей только что отстроенного высокого здания с колоннами, смотревшего главным фасадом на Литейный, боковым же – на Захарьевскую. Опытный глаз мог определить: преобладали в толпе мундиры чиновников Министерства юстиции. Кого-то ждали, видно, самого министра. Точно в назначенный час министр юстиции действительный тайный советник Д. И. Замятнин прибыл на место действия в карете с гербом. Золоченая толпа расступилась, двери здания отворились, министр вошел внутрь, а за ним важно и неторопливо в сумрачные, пахнущие краской сени потянулись тайные, действительные статские и прочие советники, прокуроры, чины полиции.

Так или примерно так выглядело начало торжественной церемонии открытия здания Судебных установлений, перестроенного из старого екатерининского Арсенала ради размещения новых, порожденных судебной реформой 1864 года, учреждений.

Судебная реформа была самой стройной, самой последовательно либеральной из всех реформ эпохи Александра II. Основные ее черты были определены Учреждением судебных установлений и судебными Уставами, которые царь-реформатор подписал в 1864 году. Однако вводились в действие новые суды не сразу и не везде. В авангарде процесса шли столичные города – Санкт-Петербург и Москва, затем – центральные губернии.

В Петербурге все было готово к началу действия пореформенных судов весной 1866 года. Апофеозом подготовительных работ стало открытие нового здания судебных присутственных мест. Именно в этом еще не просохшем после отделочных работ здании в мае того же года открыл счет своим заседаниям Санкт-Петербургский окружной суд. Российская правовая система получила мощный импульс развития, а столичная публика – новомодное увлечение, заменявшее криминальное чтиво: посещение открытых судебных процессов.

Впрочем, кому-то новшества нравились, а кому-то нет. Чуткий барометр эпохи Николай Алексеевич Некрасов отозвался о пореформенном суде нелицеприятно:

«На Литейной такое есть здание,

где виновного ждет наказание.

А невинен – отпустят домой,

Окативши ушатом помой.

Я там был. Не последнее бедствие,

Доложу вам, судебное следствие...»

В компетенции мирового суда находились незначительные дела: гражданские по искам на сумму до 300 рублей и уголовные, по которым налагаемое наказание составляло не более года тюремного заключения. 26 апреля 1866 года в газете «Санкт-Петербургские ведомости» была опубликована роспись мировых участков Петербурга. Их было всего 28, в каждом участке должен был находиться один участковый мировой судья и непостоянное количество почетных. Участковый судья в своем участке разбирал единолично все дела в пределах подведомственности, почетные судьи – только те дела, по которым стороны сами обратились к их посредничеству. Апелляции на решения мировых судей подавались Съезду мировых судей, который представлял собой высшую инстанцию мирового суда. Участковые и почетные мировые судьи избирались общим собранием Городской думы. Первые выборы мировых судей в Петербурге состоялись в мае 1866 года.

Мировой судья должен был быть уважаемым и состоятельным человеком, независимым материально и безупречным нравственно. Для мировых судей был установлен ценз: возраст (не менее 25 лет), образование (высшее или среднее или не менее чем трехлетний опыт службы в должностях, связанных с судебно-правовой сферой) и главное – владение недвижимым имуществом на сумму не менее 6000 рублей (довольно крупная сумма по тем временам). Кроме того, в мировые судьи не могли быть избраны лица, состоящие под следствием или судом, подвергшиеся неотмененным приговорам судов, исключенные из службы по суду или из духовного ведомства за порок, исключенные из дворянских собраний, объявленные несостоятельными должниками, находящиеся под опекой, а также священнослужители и военнослужащие. За строками закона угадывается образ типичного мирового судьи: человека немолодого, солидного, живущего постоянно в своем округе, пользующегося хорошей репутацией у соседей и – независимого.

Мировые судьи избирались сроком на три года. Избранными считались те, кто получил при голосовании в Думе больше голосов «за», чем «против». Набравшие наибольшее число голосов становились участковыми, а все остальные избранные – почетными мировыми судьями.

Объем работы мирового судьи был велик, проходившие перед ним лица – весьма разнообразны. Газетные отчеты и хроники первых лет судебной реформы дают обильный и весьма живой материал из жизни мирового суда: прислуга (вчерашняя крепостная), подающая жалобу на барыню за грубое обращение, по принципу «пусть заплатит мне хоть рубль за то, что дурой назвала»; барыня с иском к прислуге за нерадивость; подравшиеся извозчики; пойманный за руку карманник; мальчишка, нашедший кошелек с деньгами и ложно обвиненный в краже; сожитель, избивший сожительницу; ростовщик или «старуха-процентщица» с Сенной площади и их нищие жертвы; наследники, затевающие споры из-за грошового наследства, и много, много всякого прочего.

И простая, и знатная публика буквально валом валила на судебные заседания. Кто не мог попасть в зал суда – довольствовался информацией из газет. Отчеты о судебных делах, причем не только о крупных, но и о мелких, разбираемых мировыми судьями, печатались решительно во всех газетах – от «передового» «Голоса» Краевского до «реакционного» «Нового времени» Суворина. Рубрики типа «В камере мирового судьи», «Судебная хроника», «Диалоги у мирового судьи», «В окружном суде» непременно имелись во всех уважающих себя печатных изданиях.

Многое видели и многое слышали эти стены. Жаль только, что их нет. Живет без них Петроград – Ленинград - Петербург, без них и – фактически – без суда присяжных. Здание сожгли во время Февральской революции; его обгорелые стены долго торчали посреди заброшенной столицы как мрачный призрак идеи правового государства. Потом их разрушили, а на «месте святе» построили Большой дом. Тоже памятник, только чему? Праву или бесправию? Что касается мировых судов и судов присяжных, то они были упразднены еще до революции. Теперь вот пытаются их возродить. Поживем – увидим.

А здание на Литейном отчасти жаль. Нет его – и негде отметить очередную, хоть и не круглую, годовщину судов присяжных и мировых судов. Вспомнить о благих порывах и больших надеждах времен просвещенно-юридического романтизма.