"ТРИ ТОВАРИЩА" В БАЛТИЙСКОМ ДОМЕ

В театре "Балтийский дом" Анатолий Праудин поставил спектакль "Три товарища" по роману Эриха Марии Ремарка. В отличие от слащаво-сентиментального опуса театра "Современник", с юными очаровашками в главных ролях, режиссер поступил с Ремарком как следует, по-товарищески -- он поверил ему на слово.

Любовь мужчины, уже побывавшего на том свете (в аду Первой мировой), к девушке, которая как раз на тот свет собирается (туберкулез), -- это, конечно, классическая мелодрама. Но без трагического привкуса настоящей серьезной человеческой истории, сочиненной с мастерством и размахом, здесь не обойтись. Или режиссера звали бы не Анатолий Праудин.

Стало быть, война так война -- и за Робертом (Дмитрий Воробьев) с неотступностью шекспировских призраков следуют тени погибших солдатиков, "недопригубивших" когда-то красного вина перед очередной газовой атакой. Дружба так дружба -- трое оставшихся в живых товарищей при встрече радостно лупят друг друга почем зря -- это проявление суровой солдатской нежности. Машина так машина -- роскошный старинный кадиллак (на ходу!) вырывает непроизвольный вопль восторга у мужской части зала. Ром так ром -- вспомните, сколько на самом деле пьют герои Ремарка -- трудно сохранить прозрачную наивность взгляда с таким количеством спиртного. Только философствуется отчего-то лучше -- и особенно это удается художнику Грау -- феерическому Михаилу Брискину и доктору Жоффе -- импозантному Валерию Соловьеву. Да еще "живые" звуки тягучих джазовых мелодий (рояль и саксофон) в атмосфере берлинских дешевых кабачков мучают ностальгическим наслаждением.

Окопный синдром -- без дураков: в одной из сцен Роберт в упор "расстреливает" сытый буржуазный мирок с помощью своего погибшего боевого расчета. Любовь так любовь -- в спектакле нет места нынешнему "беспределу" псевдоромантической фальши. Нелегкая кропотливая работа ("совсем не фейерверк"), тщательно взращиваемая нежность -- таковы отношения Роберта и Пат в этом спектакле. Ну и разумеется, женщина так женщина -- никаких самовлюбленных фотомоделей на пенсии. Героиню Натальи Индейкиной зовут Патрицией не потому, что она англичанка, а потому что -- настоящая леди.

Спектакль страдает лишь от одного -- часть ролей второго плана сыграна схематично и небрежно. Отсутствие мастерства -- закономерная расплата актеров "Балтийского дома" за многолетнее участие в третьесортных постановках, обычных для этого театра. Для того, чтобы работать с режиссерами уровня Праудина, стоит, вероятно, приобретать не только зрительский опыт на фестивальных спектаклях. Но, как говорят в "Трех товарищах", "кто сегодня может себе позволить иметь идеалы?".

В финале праудинского спектакля темное пространство открытой всем ветрам сцены визуально "взорвется" ослепительным, лавинообразным потоком белоснежной ткани (художник Александр Орлов). Смерть так смерть. Роберт простится со всеми -- и с живыми, и с мертвыми. И они укатят на слишком шикарном для этого мира авто по белому коридору куда-то в даль. Туда, где уже исчезли их идеалы.

Мария Лилина