ЧЕРНЫЕ МАКЛЕРЫ "ПАСУТ" ДЕТДОМОВЦЕВ

В Санкт-Петербурге более сорока детских домов, и количество их воспитанников неизменно растет. Но вот окончена школа. За плечами юношей и девушек остался детский дом, где все расписано по минутам и все за тебя давно решено. О том, с какими проблемами чаще всего сталкиваются эти ребята и как складываются их судьбы, рассказывает социальный педагог Корчаковского центра молодежных программ "Реальный путь" Наиля Измайловна Мудрогиленко.

- С какими проблемами чаще всего сталкиваются ваши подопечные, когда выходят в жизнь?

- Самая большая проблема - это адаптация к окружающему миру. Дети выросли в закрытом учреждении и часто воспринимают действительность как урок, который можно выучить, а можно и прогулять. Конечно, им рассказывают о том, что происходит за дверью детского дома, но это кажется далеким и очень отстраненным.

Некоторые из них не умеют общаться, не умеют задать вопрос и понять смысл услышанного ответа. Иногда дети не могут понять обыденных вещей, над которыми мы даже не задумываемся. И не потому, что они глупы, а потому, что разговаривают с окружающими на разных языках. А уж поехать и взять какую-то справку или документ - это для них просто "высший пилотаж".

Если же говорить о социально-правовом аспекте, то, конечно, это жилье. И проблем здесь возникает великое множество. Если ребенок не имел закрепленного за ним жилья (например, "отказной" ребенок), то ему обязаны дать комнату в одном из районов города в соответствии с законодательством. Например, там, где находится роддом, из которого он поступил в дом ребенка. Если же, к примеру, ребенка нашли на Московском вокзале, то он получит комнату в Центральном районе. Когда родителей лишают родительских прав, то после окончания детского дома ребенок должен вернуться в семью. В моей практике был такой случай. Маму Светы лишили родительских прав, и ребенка направили в детский дом. После окончания ей пришлось вернуться домой - в двухкомнатную квартиру, к своей бабушке. На первый взгляд здесь все обстояло благополучно. Но через некоторое время я узнала, что девочка дома не ночует, ютится то на вокзалах, то у подружек. Мы со Светой пошли к ней домой, поднялись на последний этаж и увидели открытую дверь. Оттуда шел совершенно ужасный запах. Я удивилась и спросила: "А почему дверь открыта?" Девочка ответила: "У нас всегда так". Мы вошли в квартиру, а там просто невозможно находиться. Такая вонь стоит. И везде множество ведер. Я спрашиваю у Светы: "Что у вас в ведрах-то?" И оказалось... У них не работает туалет, поэтому они пользуются ведрами. А когда много "добра" соберется, то... выливают прямо из окон. Починить туалет по каким-то причинам не представляется возможным. Понятно, что девочке не хочется идти в такой дом.

Бывают другие ситуации. Иногда выпускник не может вернуться домой, поскольку родственники его попросту не пускают. И не потому, что они такие плохие, а потому, что в этой квартире проживает столько людей, что ребенку нет места. В результате он и идет на улицу. Таких случаев очень много. К сожалению, этим ребятам приходится намного тяжелее, чем "отказникам", ведь считается, что "домашние" вроде бы обеспечены жильем. Вот и выходит, что надеяться им не на что. Хотя власти города в особо сложных ситуациях идут нам навстречу и помогают ребятам с жильем. Мне бы хотелось поблагодарить главу администрации Петроградского района Людмилу Андреевну Косткину за реальную помощь выпускникам детских домов.

- Ну а если жилье уже получено? Какие тогда проблемы возникают у ребят?

- По большому счету одна. Сохранить это жилье. Ребенок еще не успел получить ордер, а его уже "пасут" черные маклеры. И ходят за ним по пятам. Причем не в фигуральном смысле, а в прямом. Но бывает, что выпускники теряют жилье исключительно по своей наивности.

Вот, например, такой случай. Воспитанница коррекционного детского дома Наташа получила комнату. Вскоре мы узнали, что у нее есть очень странный друг. Он все время за ней "ухаживал" и предлагал выйти замуж. Когда они поженились, парень взял ее фамилию, а не, как принято, наоборот. Спустя несколько лет мы выяснили, что девушка потеряла эту комнату. Теперь, когда стали известны все обстоятельства дела, мы пытаемся ей помочь. Но я не уверена в том, что будет получен положительный результат. А произошло следующее. Ее муж был под следствием, и жениться-то он хотел, дабы спастись от тюрьмы. Наташа пожалела Костю и вышла замуж. В итоге "мужа" не посадили. Зато за решетку попал его подельник. И когда тот вышел на свободу, то стал угрожать Косте: мол, я за тебя отсидел и теперь ты мне должен. Причем ни много ни мало как... комнату. Костя не имел своего жилья, и Наташа, добрая душа, поставив штамп в паспорте, прописала его к себе. Соответственно именно ее жилплощадь и требовали "друзья" подельника. Но не сразу. Вначале они отобрали у "молодоженов" мебель, которую девочка купила на деньги, полученные после окончания училища. А потом стали уговаривать Наташу обменять комнату с доплатой. Когда уговоры ни к чему не привели, ей стали угрожать. Наташа согласилась. В результате она поменяла свою комнату на одну шестидесятую долю в двухкомнатной квартире, которую после обмена "продала". Но не получила за это ни копейки. Наташа вообще не сообразила, что произошло, и продолжала незаконно жить в этой комнате.

А дальше события развивались как в кино. Человек, с которым она поменялась, умер, и администрация района подала в суд иск о выселении Наташи. Только тогда до нее дошел смысл произошедшего.

Конечно, ее выселили. В решении суда так и написано: "без предоставления другой площади". Хотя девочка подпадает под закон "О дополнительных гарантиях по социальной защите детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей", и до двадцати трех лет эти дети находятся под защитой государства. Тем не менее Наташа осталась ни с чем. Но самое ужасное, что на момент выселения она была беременна. В декабре 2000 года родила мальчика и оказалась с ребенком на руках на улице. Сейчас ее положение просто кошмарное. Она бомж. Ее фиктивный муж исчез, и молодая мама живет то у одной подружки, то у другой. О ребенке она заботится и отказываться от него не собирается. И мы, несмотря ни на что, не теряем надежды ей помочь.

- Скажите, а насколько просто найти работу выпускникам детских домов?

- Найти работу можно. Вот только не все из них способны работать. Это звучит достаточно странно, но я уже говорила, что самая большая проблема для них - это вписаться в жизнь. Во-первых, они не адаптированы к ней. А во-вторых, не умеют планировать время. К примеру, для некоторых ребят слово "завтра" - абстрактное понятие, растянутое во времени. Они привыкли жить не задумываясь: встали, поели, пошли в школу. А после того как закончили детский дом, социальный педагог за руку приводит их в училище, которое уже выбрали за них.

Материально сироты живут в детских домах неплохо. К примеру, они получают только сухой паек на сумму большую, чем иные зарплаты. И когда устраиваются на работу, где им выплачивают какие-то копейки, то не понимают, как на эти деньги можно прожить. Поэтому работа как таковая им не очень понятна. Хотя... дело даже не в деньгах. Ко всему прочему они еще и не очень обязательны. Сегодня могут прийти на работу, а завтра скажут, что болит живот и работать они не будут. Эта безответственность - результат того, что они дети в квадрате, то есть в замкнутом пространстве.

- А много ли в Санкт-Петербурге детских домов для детей с проблемами развития? И как складываются судьбы этих выпускников?

- В Санкт-Петербурге примерно треть детских домов для таких детей. После того как детдом остался "за плечами", они чаще всего приходят в профессиональное училище.

А насчет судеб... Думаю, что о Славе, выпускнике одного из таких детских домов, слышал весь город. Эта история до сих пор гуляет по Петербургу. Обычно дети, не имеющие закрепленного за ними жилья, получают комнату в коммуналке. А Слава получил квартиру. Он весь светился от гордости и рассказывал нам о своем друге с сотовым телефоном. Дескать, тот обещал ему хорошую работу и вообще прекрасно "устроить". Все Славу предупреждали, что надежные друзья быстро не появляются, но он никого не слушал. Тот, кто обманывает детдомовцев, умеет и расположить их к себе, и войти к ним в доверие.

В июне Слава получил ордер на квартиру в Московском районе, а уже в сентябре... был прописан в селе Ложок Новгородской области на чужой площади. Несмотря на это, Слава продолжал считать Мишу своим лучшим другом и во всем ему верил.

А спустя несколько месяцев я встретила Славу. Он был чуть ли не зеленого цвета и просил помощи. Потом выяснилось, что Миша отправил его в "командировку" в Караганду. Купил парню билет на самолет, дал с собой пятьдесят рублей и сказал: "Когда прилетишь, то повесь себе на грудь табличку со своим именем. Тебя встретят, и все для тебя сделают". Слава все в точности исполнил, но... Никто его не ждал. Прошло несколько дней, пока Слава понял, что теперь он с этими пятьюдесятью рублями должен добираться в Питер. Конечно же, Миша не рассчитывал, что парень когда-нибудь вернется в родной город.

Наши попытки вернуть квартиру ни к чему не привели. На всех бумагах стояла подпись Славы и фраза "Я предупрежден о последствиях". Но на этом история не закончилась. Директор училища пожалел Славу, и он стал жить в общежитии. Спустя какое-то время Слава стал хорошо одеваться и снова почувствовал себя "большим" человеком. Оказалось, что агентство по недвижимости, которое занималось обменом его квартиры, начало подкармливать паренька, и он уже не хотел заниматься возвращением своей квартиры. Правда, до какой-то поры. Сейчас Слава опять пытается вернуть себе жилье.

Таких, как Слава, среди выпускников детских домов немало. И доказать впоследствии, что дети не понимают происходящего и не умеют отвечать за свои действия, почти невозможно. В Москве эту проблему решили. Там дают постоянное жилье после двадцати трех лет. А до этого возраста заключают договор на пять лет о социальном жилье. Выпускники не могут ни продать, ни обменять предоставленную жилую площадь. Через пять лет или даже раньше, когда ребенок осознает ценность жилья, с ним заключают договор социального найма. В Санкт-Петербурге решить эти проблемы пока не удается.

Инна СВЕЧЕНОВСКАЯ