ПоделитьсяПоняла ли английский историк Алексис Пери, с кем сражались жители блокадного Ленинграда и чем вызвана реакция Виталия Милонова и блокадников-общественников на ее книгу, объяснил «Фонтанке» Никита Ломагин.
Публикация в британской газете The Guardian, посвященная выходу книги английского историка Алексис Пери «Война внутри. Дневники блокадного Ленинграда», наделала много шума в российском информационном поле.
Английский историк пришла к выводу, что «по сути, умирающие от недоедания люди сражались не с фашизмом, а с собственными болезнями, холодом, голодом и такими же несчастными за последний кусок».
СМИ подхватили возмущенное высказывание депутата Госдумы Виталия Милонова, который назвал научное исследование оправданием нацизма и заявил о необходимости запрета книги Пери в России. Доктор исторических наук и исследователь блокады Ленинграда Никита Ломагин рассказал в эфире интернет-канала [Фонтанка.Офис], есть ли основания для такого благородного негодования.
- Никита Андреевич, одни только цитаты из книги Алексис Пери, приведенные The Guardian, вызвали общественную дискуссию. Что же нас ждет, когда книга будет опубликована полностью?
- Это наша традиция: еще не видели, а уже обсуждаем. Книга выйдет в одном из самых серьезных издательств – Гарвардского университета. Я лично знаю Алексис, мы вместе участвовали в конференциях славистов, которые были посвящены блокаде. Особенностью этой ее работы является то, что она попыталась описать события в Ленинграде на основании дневников. Для российского читателя это абсолютно не новая вещь, мы прекрасно помним «Блокадную книгу» Гранина и Адамовича.
Если говорить в целом о традиции изучения блокады на Западе, в англоязычной исторической школе, то первые серьезные публикации там появились в начале 1960-х годов. В постсоветский период, когда началась архивная революция, на Западе были опубликованы 5 или 6 очень серьезных книжек, в том числе Лизы Киршенбаум – «Блокада Ленинграда: мифы, мемуары и монументы».
К 70-летию блокады немецкий журнал «Восточная Европа» опубликовал около 500 страниц, посвященных блокаде. На Западе в целом к этому событию относятся с огромным трепетом и уважением. Воспринимать публикацию в «Гардиан», возможно, с не самыми удачными фрагментами, которые там были воспроизведены, как некий вызов в новой геополитической ситуации, использование истории как некоего инструмента противостояния, было бы нелепо.
Алексис Пери – хороший историк. Факт публикации в издательстве Гарвардского университета тоже о многом говорит. Те, кто публиковал книги на Западе, знают, что есть система слепого рецензирования – минимум два специалиста анонимно читают книгу, потом замечания направляются автору. В качестве этой книги, думаю, сомневаться не приходится. Она написана на основании 125 дневников, которые Алексис нашла в Ленинграде – Петербурге. Многие из них были принесены в архивы и музеи уже после 1991 года, до того сами блокадники и их потомки опасались, поскольку в дневниках содержится не такая радужная и принятая в те годы оценка того, что происходило в городе. Но особенность дневника в том и состоит, что, в отличие от публичных выступлений, это исторический источник, в котором люди выражают сокровенные мысли. В дневниках до нас дошло много вещей, к которым мы не привыкли. Многие дневники отражают то катастрофическое положение, в котором были блокадные ленинградцы осенью-зимой 1941 – 1942 года.
- Правильно будет сказать, что публикация The Guardian с выдернутыми из контекста цитатами сыграла злую шутку и вызвала такую реакцию Виталия Милонова и некоторых блокадников.
– С чем я абсолютно не согласен в публикации The Guardian – то, что в дневниках ленинградцев не отражалось, кто был главным врагом: фашисты или те, кто не смог обеспечить минимальные условия существования в городе. На самом деле это не так, я могу привести много примеров. The Guardian могла выхватить из интервью то, что посчитала наиболее интересным, и создать некий информационный повод.
В тех дневниках традиционно много советских идеологем и много того, что доказывает, что главным врагом оставалась фашистская Германия. А надежда связывалась с тем, что рано или поздно блокада будет снята доблестной Красной армией. Сетования лениградцев из-за того, что они мало что могут сделать, чтобы этот день приблизить.
Цитата из дневника девочки Берты Злотниковой: «Я становлюсь животным, нет хуже чувства, когда все твои мысли о еде». Способность к этой рефлексии как раз и показывает, что ленинградцы не расчеловечились. Каннибалы и преступники дневников не вели. Ведение дневника – форма сохранения интеллекта, способности адекватно реагировать на то, что происходит. Поэтому я думаю, что критикам было бы полезно видеть эти тексты.
Конечно, в интервью с Алексис Пери ставится вопрос об ответственности власти: можно ли было сделать больше для того, чтобы спасти горожан? Я зашел на сайт Гарвардского университета, посмотрел на презентацию книги. Там говорится об одной из величайших трагедий, о героизме ленинградцев, о том, что новые источники говорят о героизме и трагедии одновременно.
- Будет ли книга Пери выпущена на русском языке и есть ли в этом необходимость?
– Не думаю, что эта книжка нуждается в переводе. Она выйдет не очень большим тиражом – как и все академические книги. Кто захочет, будет читать. Но основная аудитория – англоязычный мир. Для них по-прежнему, к сожалению, блокада остается во многом неизвестной.
Еще одну вещь хотел бы сказать. О блокаде пишут не только англичане и американцы, о ней пишут в Германии, наиболее интересной стала вышедшая 10 лет назад книга Ганса Мюллера, который представил очень честный анализ немецких планов ведения войны и одним из первых назвал их геноцидом против гражданского населения Ленинграда. Вот такие книжки надо переводить, чтобы не возникало нелепых вопросов, как на одном из наших каналов – была ли альтернатива блокаде и можно ли было город сдать. В этом смысле книга Мюллера является очень поучительной.
- Как вы считаете, почему такая болезненная реакция на то, что говорят о блокаде на Западе?
– Мы живем в период информационных поводов. Есть люди, которые могут привлечь к себе внимание только путем эпатажа. Для меня как для ленинградца, в семье которого есть погибшие в годы блокады, эта тема, конечно, является чрезвычайно чувствительной. Я понимаю чувства ленинградцев, которые хотят, чтобы к блокаде относились очень трепетно. Каждый историк, который занимается этой темой, должен относиться к ней чрезвычайно ответственно. Но опять же слово в защиту коллег-историков: книжка Пери не носит пропагандистского характера, не направлена на умаление подвига защитников и населения Ленинграда. Тем, кто критикует, я советую прежде книгу прочитать, а потом уже выносить свое суждение в публичное пространство.
