ПоделитьсяСанкт-Петербург занимает первое место в России по онкологическим заболеваниям. Каждый год число заболевших раком увеличивается на 15 -17 тысяч человек. Большой город дает множество поводов для стресса, а долгие переживания могут стать стартовыми факторами развития опухоли. Глубину этих прописных истин и масштаб беды понимаешь, увы, уже только в стенах онкодиспансера.
Приговор
Доктор-онколог выглядел несколько уставшим. Он уже принял десяток пациенток, еще столько же ожидали приема за дверью его кабинета. Приговор прозвучал буднично: «Мы нашли у вас плохие клеточки. Идите запишитесь на обследование, а сразу после него пойдете на комиссию».
За окном стояла какая-то невнятная зима. Ни снега, ни солнца, только ветер и стынь. Был сочельник, канун католического рождества. Я надеялась, что мои друзья, которым я впервые забыла послать рождественские и новогодние открытки, вспоминали меня по-доброму. В прошлом году у меня многое шло не так.
Два часа назад я шла в эту юдоль печали на улице с красивым названием Вторая Березовая аллея, что на Крестовском острове, и сама себя жалела. Чувствовала себя особенной, не как все. Временами хотелось обрыдаться, но я себя уговаривала, что надо быть мужественной. Зачем-то. Быть выше. Чего-то.
Огромная очередь в регистратуру консультационной поликлиники Городского клинического онкологического диспансера быстренько вернула меня на землю. Наплыв пациентов в конце года превысил, судя по картине, все ожидания и возможности медиков. Полутора часов до заветного окошечка хватило, чтобы осмотреться и успокоиться. Нас – много. Мы разные. От восемнадцати и старше, мужчины и женщины, девушки и старушки, на каблучках и с палочками, после операции и в полном неведении. Нас всех примут, выслушают, запишут и пошлют, куда надо.
- Корреспондент пишется с двумя «р»? – спросила меня веселая регистраторша. Она недавно попила чаю и пребывала в хорошем расположении духа.
- Понятия не имею, – ответила я автоматически, потому что давно не чувствовала себя ни корреспондентом, ни женщиной, а непонятно чем. Все, кроме того чуждого, что появилось внутри меня, было далеко и нереально.
Поднявшись на второй этаж, я увидела знакомую картину родной районной поликлиники: кабинеты, очереди, долгое ожидание, когда тебе, наконец, мигнет лампочка над дверью.
У меня очень маленький опыт общения с врачами. Из больниц я была только в роддоме. Ни травм, ни операций, ни переливания крови, ни тяжелых хронических болезней, прямо сплошное благополучие. И вдруг, здравствуйте, опухоль, да еще с плохими клеточками. Я была уверена, что у меня никогда не будет рака. Среди родственников им никто не болел, за здоровьем я следила, считала себя человеком позитивным и неконфликтным. Осенью, почувствовав дискомфорт в организме, два месяца ожидала, когда само пройдет. Не прошло. Когда добралась до врача, после УЗИ сразу послали к онкологу на консультацию. Сначала успокаивали, мол, опухоль может доброкачественной, но после несложных специальных обследований иллюзии развеялись. И тогда стало по-настоящему страшно. Слезы, отчаянье, бесконечные "почему" без ответа - все было. Я расспросила всех знакомых, лечившихся в разное время от онкологических заболеваний, накупила книжек и, в конце концов, решила полностью довериться медицине.
Конвейер
На лечение меня послали в городской онкологический центр на проспекте Ветеранов. Огромную восьмиэтажную, из трех корпусов больницу, ранее принадлежавшую Кировскому заводу, я видела несколько лет назад, когда она, ставшая не нужной промышленному гиганту, стояла заброшенной и обшарпанной. Тогда, в жуткие девяностые, ее отдали онкодиспансеру. Представить невозможно, где бы люди лечились, если б не это решение властей. Сейчас единственный в Санкт-Петербурге клинический онкоцентр работает явно на пределе возможностей. Это ясно по длиннющим очередям в регистратуру каждое утро и по листам ожидания пациентов на операцию. Сразу, без промедления, на хирургическое или химиотерапевтическое лечение берут, когда откладывать просто нельзя. Если можно, предлагают подождать, ожидание может достигать полутора-двух месяцев. Найти для каждого поступившего свободную койку - тоже задача непростая. На нашем третьем отделении персонал проявлял чудеса терпения и профессионализма, но устраивал всех. Да, иногда тем, кто поступал на процедуры, приходилось ждать до трех-четырех часов, пока найдется койка, но устраивали всех.
В онкоцентре продолжается ремонт. Один из постов нашего отделения, где лечат "химиков", я бы назвала советским. Не отремонтированный, с обваливающейся штукатуркой, ржавыми трубами, койками в коридоре, он с непривычки может напугать. Но таким ему оставаться недолго. Там, где ремонт уже состоялся, все выглядит вполне пристойно, по-европейски. Можно только представить, как непросто было организовать работу огромного учреждения, набрать и грамотный ответственный персонал и после провальных 90-х спасти систему лечения. Может, и сейчас, если поговорить с медиками, можно узнать о многочисленных проблемах, но на пациентах они не сказываются, это мое впечатление.
Отправляясь в онкоцентр, я надеялась, что именно здесь исправят то, что стало неправильно в моем организме. Теперь за это отвечает мой лечащий врач. Хирург, первый после бога, ас скальпеля и чего у них там еще бывает. До операции мне предстояло пройти через ужас химиотерапии, после которой болит все и малодушно хочется умереть прямо сейчас. А оклемавшись, почувствовать, что уже не хочешь быть прежней, какой была раньше. Понять, что здоровье - не награда за добродетель, а болезнь - не наказание за грехи. Они просто следствие. Чего – это можешь понять только сама, перестав жалеть себя и оправдывать.
Санкт-Петербург занимает первое место в России по онкологическим заболеваниям. Каждый год число заболевших раком увеличивается на 15 -17 тысяч человек. Большой город, конечно, дает множество поводов для стресса. Неудачи и трудности на работе, семейные неурядицы, приводящие к долгим переживаниям из-за неразрешившихся конфликтов, могут стать стартовыми факторами развития опухоли. Дисгармония, отсутствие душевного равновесия и спокойствия провоцируют это. И я только в онкоцентре, анализируя и вспоминая неудачный свой год, поняла, что была слишком непримирима к поступкам людей, своих знакомых и родственников, много и долго ими возмущалась, также остро и длительно была недовольна собой. Да и раньше этих качеств у меня хватало в избытке. В общем, я немало постаралась, чтобы угробить свою иммунную систему, мне это удалось. Следствием стала одна из самых опасных и трудно поддающихся лечению болезней.
Помоги себе сам
Я очень мало знаю про медиков. Почему они выбирают эту жутко сложную профессию и как живут, врачуя каждый день болящих? Я понимаю: в будничной работе онкодиспансера то, что для отдельного человека – личная трагедия, для хирургов – лишь статистика, случай из практики. Но может, и им отрада, когда ходившая несколько дней назад по отделению бледной немочью женщина приходит к ним совсем другой. С макияжем, сияющими глазами, нарядная и красивая. Так бывает, я видела. Как мало иногда надо нашим гражданкам, чтобы стать счастливыми. А они, хирурги, просто делают свою работу. Спасают жизнь. Дают шанс сотворить новую себя и полюбить это творение. Пережив такое, невозможно забыть того, кто помог тебе в новом этом рождении.
И что тут посоветуешь тем, кто еще не заболел? Говорят, раковые клетки есть всегда в организме человека. Здоровая иммунная система их сдерживает, но наступает момент, когда она уже не справляется. И тогда эти сумасшедшие клетки, не признающие, как любовь, ни границ, ни расстояний, ни субординации и одержимые только одной идеей - размножаться - захватывают плацдарм за плацдармом в организме. Кто должен заниматься профилактикой? Не врачи ведь, которые работают с тем, что до них донесли пациенты. Конечно, можно призвать к бдительности. Всем, кто в группе риска - после 50 - лучше для собственного спокойствия сдавать кровь на онкомаркеры. Быть внимательней и добрей к своему организму, подающему сигналы неблагополучия, пусть даже слабые. Больше доверять врачам. Ну и, конечно, необходимо расширять диспансеризацию, сделать ее обязательной для определенных категорий населения, как в старой Европе. Это дело организаторов системы здравоохранения. У нас пока ежегодными осмотрами охвачены только бюджетники. Если это только начало, то отлично, а если на том профилактика и завершится, то с онкологией ситуация в городе уж точно не улучшится.
В любом случае, всегда приятно и полезно просто радоваться жизни, во всех ее проявлениях. Большой город не только порождает стрессы. Он дает столь же бесконечные возможности для самореализации и развития себя как личности. Да и сама болезнь, даже такая страшная и беспощадная, точней, особенно такая, может стать ступенькой к пониманию себя, людей, жизни.
Татьяна Кузьмина,
для Фонтанки.ру
