ПоделитьсяБессменный лидер группы «Машина времени» в начале нового, 2020 года напомнил «Фонтанке», что музыка вечна, а жизнь скоротечна. Но все же посоветовал искать поводы для улыбок.
Попытка подвести вместе с Андреем Макаревичем музыкальные итоги 2019 года, а заодно и первых двух десятилетий XXI века, завершилась неудачей. Живой классик живой русской музыки на шестом десятке «Машины времени» отказывается признавать современную музыку, интересуясь исключительно джазом первой половины века XX. Рассекречивать подтексты новых песен про «неизбежность перемен» музыкант с «яркой гражданской позицией» не спешит, потому что в них каждый найдёт своё, и, несмотря на обилие проблем внутри российского общества, которые у сограждан нет навыка последовательно решать, Андрей Макаревич пожелал читателям «Фонтанки» больше улыбаться в 2020 году.
- Андрей Вадимович, вы уже осознали или ещё нет, что мы прожили в XXI веке целых два десятилетия?
– Да я не привык рассуждать на такие отвлечённые темы.
- Музыкально это было интересное для вас время?
– Нет.
- Сплошные повторы или просто не нашли хорошей современной музыки?
– Я не ищу специально ничего интересного. Если интересное есть, то его не приходится искать. А если приходится искать, то это верный признак того, что ничего интересного здесь и нет. Но, конечно, за эти два десятилетия масса интересного попала в руки. Другое дело, что, к сожалению, все эти интересные вещи были сделаны уже много лет назад. И как правило, в моём случае это вещи, сделанные ещё в 10 – 30-е годы двадцатого века. В основном это США. В основном джаз.
- И в ушедшем 2019 году именно такие пластинки задержались на вашем проигрывателе больше одного раза?
– Да. В общем, из той же эпохи. Дина Вашингтон («королева блюза», одна из самых известных исполнительниц джаза и блюза в США в 40 – 60-х годах. – Прим. ред.). Билли Холидей (джазовая певица, оказавшая существенное влияние на развитие джазового вокала в 40 – 50-е годы в США. – Прим. ред.). Некоторые биг-бенды, записанные в 50-е годы. С интересом прослушал все эти юбилейные ремастеринги The Beatles. Abbey Road, «Белый альбом». Это очень любопытно. Но второй раз слушать большого желания не было. Во-первых, потому что я считаю, что препарировать тело можно сколько угодно, но люди же это сделали уже так, как хотели. Тогда когда сами музыканты это делали. А дальше уже начинаются вариации на тему.
- Дальше уже аудиофильские забавы. Или новые версии классических пластинок The Beatles отличаются существенно от оригиналов?
– Отличаются. И отличаются довольно здорово, потому что вообще-то искусство в мелочах.
- А вам не кажется, что просто время The Beatles прошло? Трагически и почти незаметно ушёл главный наш битломан Коля Васин в конце 2018 года. Реальность переварила детей цветов.
– Как правило, так и бывает… То, с чем ты растёшь, то, чем ты питаешься, пока ты молодой, это и есть музыка твоего поколения. А следующее поколение если этим и интересуется, то всё равно воспринимает это совсем по-другому.
- У вас как с интересом к актуальной музыке? Летом 2019 вы признались, что в почётном списке главных музыкантов 2019 года, где оказалась и «Машина времени», вы знаете только Киркорова. Тима Белорусских, Little Big и рэпер FACE для вас так и остались «белыми пятнами» новой русской музыки?
– Абсолютно. Так и остались «белыми пятнами». Я никак это всё не воспринимаю, просто потому что я это не слушаю. Совсем. И я не ограждаю себя ни от чего. Мне просто это неинтересно (улыбается).
- Остаётся только джаз? Судя по гастрольному графику на 2020 год, будете продолжать играть. А студийное продолжение джазового Макаревича ждём?
– Есть кое-какие задумки, да. Но последнее, что мы делали, это было своеобразной благотворительностью. Запись музыки стоит денег. Хорошая запись стоит дорого. Записываться кое-как я не хочу. Отбить потраченные на запись деньги, продавая джазовый альбом, практически нереально даже мне. Поэтому если будет время и лишние деньги, то сядем на хорошую студию и запишем. Совсем другая история, если сравнивать с «Машиной времени», где мы придумываем песни, складываем их в какую-то концепцию или не складываем. Потом садимся, конструируем, репетируем, записываем. А с джазом ведь совсем по-другому. Это живая музыка, и писать её нужно только живьём. А значит, писать надо несколько дублей в студии, которая тебе позволяет играть живьём. А это хороший рояль, хорошая акустика. Студий таких в России немного. Они все в Москве. И они совсем недешёвые.
- В Санкт-Петербурге наверняка дешевле.
– В Петербурге наверняка хуже.
- Это вызов!
– Это констатация факта. И потом, к хорошей студии обязательно прилагается человек, который там работает и умеет это делать. Долгие годы у нас в стране верили, что достаточно хорошей аппаратуры, и всё зазвучит само. А... не звучит! Опыт нужен, уши и руки. Есть у вас в Питере хорошие рокерские студии. Но рокерских студий и у нас полно. С джазом намного сложнее. И потому интереснее.
- То есть придумать ситуацию, когда вас уговорят записаться с кем-то, совершенно не типичным для вас с точки зрения музыкального жанра, невозможно?
– Меня не надо уговаривать. Как только мне самому станет интересно, я это сделаю.
- Рэп-альбом от Макаревича – это не фантастика?
– Если вдруг захочется, то да. Но я сильно сомневаюсь, что мне этого захочется. Ну неинтересно мне это! Я же не обязан любить вообще все направления в музыке, которые существуют в мире. Ну, сходят сегодня все с ума по рэпу. Пусть дальше сходят без моего участия (смеётся).
- Ваш рефрен из песни «Разговор в поезде» – «И двое сошлись не на страх, а на совесть – колеса прогнали сон» точно бы оценили на танцполе в каком-нибудь техно-клубе. Громкая медитативная ритмичная музыка – это ведь тоже про рок-н-ролл.
– Я не знаю, что такое рок-н-ролл, поэтому я не берусь тут проводить аналогии. Электронная музыка – это точно не рок-н-ролл. Скорее уж, рэп ближе к рок-н-роллу! Там всё-таки живая энергия! Возможно, я просто незнаком с электроникой, но я правда не хожу в танцевальные клубы.
- 50 лет «Машине времени». Чётко помню – на улицах афиши «Машине времени – 30 лет». В студенчестве казалось, что столько вообще не живут. А вот уже полвека. Вы какими батарейками пользуетесь, что они до сих пор не сели?
– «Дюрасел»! Я и есть тот сумасшедший заяц с барабаном (смеётся)! Но на самом деле тут всё просто. Моя мотивация – моё собственное желание. Нас никто не уговаривает это продолжать делать. Нас просто прёт.
- Публику в двух столицах сегодня как прёт? Эмоции двух столиц сейчас чем отличаются на концертах «Машины времени»?
– Сегодня здесь я уже абсолютно не вижу никакой разницы – между Питером, Москвой, Киевом, Екатеринбургом или Тель-Авивом. Дело не в том, что нас слушают взрослые люди в основном. Просто сегодня мир утратил границы – неизбежное развитие цивилизации, куда входит и цифровая реальность. Да, нас пытаются сдерживать в границах страны в этом смысле. Но пока, опять же слава богу, не очень это у них получается.
- Действительно объедете все континенты в юбилейном туре, как писали перед концертами в Петербурге?
– Неправда. Это какие-то пиаровские глупости. Надеюсь, что в новом году тур не будет таким насыщенным, как в 2019 году. Здорово покатались. Всё было хорошо. Можно и передохнуть. Но впереди много концертов по России, Европе, Америке.
- Новый альбом как скоро ждём?
– Мне кажется, человечество давно уже не меряет музыку альбомами. Это всё из далёкого солнечного прошлого. Появилась песня сегодня, есть желание, вывешивай в Сеть. И завтра её услышат все, кому это интересно. Песни – это же не домостроительство. Они или появляются, или нет. Надеюсь, что ещё появятся.
- Свежий сингл, новая песня «Просыпается ветер», это песня радости или скорее тревоги? Это ведь про Россию?
Поднимается ветер,
И уже ничего не поправить,
Лишь считать, сколько нам остается
Безветренных дней.
Ветер не осудить,
Не сломить, не убить, не возглавить,
Он теперь с каждым днем,
С каждым часом будет дуть все сильней…
– Кто вам сказал, что это про Россию? Это ваше ощущение. По-моему, эта песня не про Россию, а про ветер. Честное слово, я не задаю никаких конкретных векторов. Ваше право воспринимать это так, как вам кажется.
- После такой духоподъёмности про невозможность сдержать стихию у вас там грустный финал: «А по небу страны все летят унесенные ветром, далеко-далеко…» То ли это про умных детей, которые спешат найти себя за границей, потому что здесь не могут, то ли про нашу военную авиацию. И те и другие могут сказать, что эта песня про них?
– Могут. И те и другие. Пусть говорят. Общественное мнение меня оставляет равнодушным. И так было всегда.
- Вы только что вернулись из тура по Украине. Во что люди там верят сейчас? О чём спрашивают?
– Я не занимался там общественным опросом состояния их веры. Я выходил на сцену. Я видел полные залы, радостные глаза. Я отдавал им свою энергию. Они мне свою. Всё происходило замечательно. Никакой трагедии в их жизни я не увидел. Хотя, наверное, там, как и у нас, масса проблем. Но когда люди приходят на концерт, они их не демонстрируют. Я никогда не занимался пропагандой какой-либо веры.
- Удивился, узнав, что у вас выставка графики в Одессе! А как же Петербург, не зовут?
– До Одессы случилась выставка в Израиле. А в Петербурге будет здоровенная выставка под названием «Понаехали». Марат Гельман делает. У нас с Сашей Галицким там будет свой зальчик. Там будет наша экспозиция «Потоп». Большая её часть. Вообще там мегазатея. Мы будем одними из 800 художников на этом мероприятии. Откроется всё 14 февраля.
- Коллеги, узнав, что мы будем с вами говорить, мне сказали: передай Макаревичу «спасибо» за его чёткую позицию в 2014 году. Сегодня уже все угомонились, кто хотел полаять и покусать за эту самостоятельность?
– Я весь этот лай, его отголоски, не читаю. Ей-богу. Стараюсь с теми, для кого это проблема, с плодами их трудовой деятельности, контачить как можно меньше (смеётся). Чисто из экологических соображений!
- Кстати, экология – одна из самых актуальных тем сегодняшнего дня в России. Заметили?
– Да это просто очередной психоз. К сожалению. Ничем не кончится. Это уже было. Мы вообще живём в эпоху кампаний – то все бегают с белыми ленточками, то с красными, то вдруг спасают природу. Проходит мода. Дальше и не вспоминают. Воз остаётся на том же месте. Но наши люди так устроены, что заниматься каким-то серьёзным делом способны единицы. Те, кто действительно, что называется, Involved (англ. вовлеченный. – Прим. ред.).
- Получается, прав соавтор Конституции Сергей Шахрай, который в день рождения главного закона страны заметил, что критики власти не научились смотреть на самих себя в зеркало и действовать самостоятельно?
– Я боюсь оперировать такими понятиями, как никогда. Возможно, движение вперёд настолько медленное, что оно нам просто незаметно. Но человеческая жизнь вообще быстротечна. Что такое 50 – 60 – 70 лет в контексте истории? Да ничего. Для кого-то 50 лет «Машины времени» – фантастика. А у бабочек всё гораздо быстрее. Ничего не поделаешь (улыбается).
- Раз уж вы перешли на сравнения с животным миром, то расскажите про одну из ваших поздних песен «Крысы». Пессимист скажет, что так или иначе, но всегда балом правили не самые приятные ребята. «Не спеши. Ты всё узнаешь потом», – говорите вы тому, кто хочет знать ответ на вопрос «неужели это навсегда?». То есть ответа нет?
– Неужели вы думаете, что я знаю ответ на этот важный вопрос и от всех его скрываю? Да, я не знаю, точно так же, как и вы. Не очень интересный ответ на не очень интересный вопрос. Но это не значит, что его не надо задавать. Действительно, песня «Крысы» не была случайной в нашем настоящем.
Первосвященник и главный судья
Взяли меня в оборот.
Один кричал – ты не любишь страну,
Второй – ты не любишь народ.
Когда оба умолкли, я попросил
Ещё что-нибудь на бис.
Я очень люблю и народ и страну,
Но я не могу терпеть крыс.
Богу – Богово, волку – логову,
Кораблю – волна под винтом.
Кто там звонит в колокол?
По ком звонит колокол?
Не спеши. Ты всё узнаешь потом.
- Продолжая разговор про многогранность, вы будете с Дмитрием Быковым на одной сцене скоро читать стихи. Кто кого завербовал?
– Никто никого не вербовал. Просто у Дмитрия Львовича есть такая программа, цикл таких встреч. Быков мне страшно интересен, я его очень уважаю. Слушать его – колоссальное наслаждение. Просто пообщаться с ним для меня большое удовольствие. Это история про личное общение. Мы будем говорить о поэзии. Будем разговаривать о литературе. Правда, это снова будет в Москве. Петербург на этот счёт пока молчит. Наш с ним разговор в Москве навряд ли бы отличался от такого разговора в Санкт-Петербурге. Мы же не про город говорим, который нас окружает. Просто у вас пока нет человека, который бы взялся это всё организовать. Сами мы этим никогда заниматься не будем.
- Кстати, и вы, и Дмитрий Быков были среди тех, кто открыто поддержал известного политика Льва Шлосберга, когда он пытался возглавить единственную живую либеральную партию страны. Вы считаете, что Россия способна принять в качестве политического лидера человека с фамилией Шлосберг?
– Я не думаю, что здесь вопрос в фамилии. Вопрос в убеждениях, которые транслирует этот политик. Ему не удалось возглавить его партию. Значит, его подходы к политике, его взгляды пока ещё опережают нас. Рано ещё для таких политиков. К большому сожалению. Но он, к счастью, молодой. Он никуда не денется. Надо просто запастись терпением.
- Вы и на театральные подмостки покушаетесь. Спектакль «Черт, солдат и скрипка», где вы работаете вместе с Владимиром Познером, снова будет сыгран в феврале. Вы продолжаете – значит, история с посвящением Стравинскому удалась?
– О! Это огромный кайф. Это ведь делается в интереснейшей компании. И сам материал просто прекрасный – «Сказка о беглом солдате и чёрте, играемая, читаемая и танцуемая». Да, я изначально музыкальный человек. Но и спектакль музыкальный. Это же всё придумал Стравинский. Ваш земляк.
- Вы чего ждёте от 2020 года? Добра и улыбок будет больше?
– Пока нет такого ощущения. К сожалению, нет… Конечно можно выйти на площадь и широко улыбнуться. Только общая картина мира мало изменится. Я не вижу поводов улыбаться. Хотелось бы надеяться, что в новом году эти поводы появятся. А вашим читателям я желаю в новом году, чтобы хотя бы у них этот повод для улыбки появился.
Николай Нелюбин, специально для «Фонтанки.ру»
