Нас стали активно готовить к большой войне. Не к региональному конфликту, типа донбасского, за которым можно следить по телевизору, не отрываясь от кружки пива, а к эпохальному событию, сопоставимому с Великой Отечественной войной.
В президентском послании Федеральному собранию Владимир Путин, жестко покритиковав американцев за желание нас всячески расчленять, провел вдруг параллели с Гитлером. Мол, у него не получилось и у других не получится.
Депутаты Государственной Думы планировали в начале декабря отрабатывать укрытие в московском метро, готовясь, по всей видимости, к массированной бомбардировке столицы, но отложили пока это мероприятие из-за выступления президента. Укроются, наверное, попозже.
Зато парламентарии могут в ближайшее время рассматривать законопроект о странах-агрессорах. Санкции против России приравниваются к агрессии. Если это слово станет постоянно звучать по телевидению, обыватель начнет привыкать к мысли, будто «агрессия» европейцев против роскошных вилл г-на Ротенберга может, глядишь, перерасти в реальную войну.
Глава Службы внешней разведки Михаил Фрадков объяснил падение рубля агрессией западных инвестиционных фондов, напавших на нашу родину в целях осуществления валютных спекуляций. Идет война валютная, священная война…
Эти примеры взяты из новостей за одну лишь неделю. Дальше, по всей видимости, информационный поток подобного рода будет лишь нарастать. Наш человек должен обладать невероятной психологической устойчивостью, чтобы рано или поздно не прийти в ужас от столь энергичного промывания мозгов.
А что же происходит на самом деле? Истоки военной паранойи не имеют на самом деле никакого отношения к реальным угрозам нашей стране.
Еще в прошлом году Кремлю стало ясно, что экономику России уже не поднять. Падения рубля и вхождения в рецессию кремлевские стратеги стали ожидать значительно раньше, чем миллионы простых россиян. Поскольку никакого реалистичного сценария выхода из кризиса эти стратеги предложить не могут, им остается ныне лишь озаботиться проблемой спасения режима в условиях падения реальных доходов граждан. А для этого, помимо всего прочего, они хотят придумать какую-то идеологию. С тем чтобы люди терпели не просто так, а за идею. Ведь за идею терпят гораздо упорнее. Порой даже с энтузиазмом.
Программ развития наша власть экономистам больше не заказывает, хотя, казалось бы, сейчас самое время. Вместо этого активно пошли идеологические разработки. Ведь экономику никто даже пытаться не станет реформировать – дело это абсолютно безнадежное. А для внедрения в умы великих идей давно уже существует эффективно функционирующая телепропагандистская машина.
Какую идеологию в эту машину можно загрузить? Понятно, что не коммунистическую. Она слишком сильно себя дискредитировала. А самое главное – в свете такой идеологии трудно объяснить массам, почему у нас по-прежнему соседствуют богатство и бедность, почему коррупция начинается с самого верху и почему у одних есть виллы в Италии, тогда как другие давятся в очереди за право попасть в Крым на пароме.
Национализм? Это, конечно, свежее. Однако этнический национализм, доведенный до логического конца, тоже опасен. В лучшем случае он обернется против мигрантов и подорвет экономику, которая зависит от труда гастарбайтеров. В худшем – национализм подорвет единство нашей многонациональной империи.
Из тех идеологий, которые способны служить укреплению империи, наиболее разработанной у нас является евразийство. Мы – не Европа и не Азия. Мы – не периферия цивилизованного мира и не передовой отряд восточных варваров. Мы сами по себе являемся великой цивилизацией. И даже можем объединять вокруг себя тех европейцев и азиатов, которые страшатся атлантического мира, то есть грозной англо-американской экспансии, разрушающей национальные культуры.
Евразийство, бесспорно, рассматривалось в качестве идеологической базы нынешней России, но проиграло конкурентную борьбу. Весной 2014 г. явные признаки евразийства обнаружились в разработанной Минкультом Концепции основ культурной политики страны. Но вскоре этот документ подчистили, сделав его пустым и безликим, как большинство чиновничьих творений.
Скорее всего, причина евразийского провала в том, что эта идеология очень уж сильно расходится с реалиями. Согласно ученым евразийским мужам, Россия – естественный союзник континентальной Европы, и лишь атлантисты являются нашими врагами. Но немцы, французы, испанцы и даже все многочисленные братья-славяне упорно не хотят признавать евразийскую общность. Вступают в ЕС и НАТО, а также участвуют в санкциях против России. Даже телеящик народу подобных противоречий объяснить не сможет.
Владимир Путин скорее готов был сделать ставку не на евразийство, а на консерватизм. Он в прошлогоднем послании сказал об этом несколько фраз, стремясь дать понять слушателям, что консерватизм – это сохранение добрых традиций и удержание страны от революционного хаоса, возникающего на базе неуемного поиска перемен.
Формально от консерватизма Кремль не отказывался. Однако реально за целый год мы не сильно продвинулись в этом идеологическом направлении. Скорее всего, потому, что оно сложновато для массового восприятия. Неясно, куда бежать, кого лупить, где друзья и где враги. Эффективная идеология – это когда мы дружим против кого-то. А культивирование добрых традиций – не идеология, а скорее застолье. Выпил, закусил, произнес тост за все хорошее. Такая «идеология» нуждается в тамаде, а не в национальном лидере, ради поддержки которого приходится идти на материальные лишения. И телепрограммы про традиции не получат высоких рейтингов на телеканалах. Активная часть общества смотрит про заговоры, про врагов и национал-предателей, а главное – про то, куда бежать, кого лупить.
В итоге коммунизм, национализм, евразийство и консерватизм оказались неконкурентоспособны на идеологическом поле. А победила простая и эффективная, как автомат Калашникова, конструкция – идеология осажденной крепости: враги со всех сторон. Снаружи агрессоры, внутри – предатели. На Майдане бандеровцы, на Болотной – бандерлоги. В кроватях – геи, в компьютерах – вирусы. С воздуха грозят бомбами, из-под земли грозят обесценить нефть. Кредитуют нас долларами – значит, хотят закабалить, отказывают в кредитах – значит, хотят поставить на колени.
Немцам припомним Гитлера, французам – Наполеона, шведам – Карла XII, румынам – Дракулу. Англичанка гадит, поляки Сусанина погубили, Литва помогала татарам. Америка Аляску выкрала и разбогатела. Без нашего золота там бы до сих пор негров на плантациях мучили.
В осажденной крепости всегда не хватает еды, поскольку расправы со стороны врага там боятся больше, чем голода. И чем меньше на наших прилавках продуктов, чем резче взлетают цены, чем больше обесцениваются сбережения, тем выше запрос на признаки иностранной агрессии. Поддерживать виртуальный страх до бесконечности невозможно, однако до президентских выборов 2018 г. всевозможных угроз должно хватить.
Дмитрий Травин, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурга
