Давно с ужасом гляжу, как носители либеральных идей переделываются в охранители. Причем лучшие из них. Худшие остаются либералами до конца, отчего нисколько не легче. А уж перед выборами и, тем более, после, всякий штатный интеллектуал счел своим долгом выступить на тему «Вы хотите свобод? Будет вам смута!»
Спору нет: быть в России либералом и не эволюционировать в охранители практически невозможно. Во что верить? Наследственность у русской свободы тяжелая. Первая Конституция продержалась 12 лет и кончилась развалом страны, а до нее почти тысячу лет землей только прирастали. Пришедшая в феврале 17-го к власти интеллигенция повергла Россию в такой кошмар, который не мог придумать ни один царь. Да и настоящее у русской свободы не лучше: 20 лет назад коммунистов свергли, а теперь по ним ностальгируем. Примеры арабской весны своими последствиями тоже не радуют.
Трезво посмотрев на все это, охранителем становишься поневоле. Признавая, что альтернатива авторитарной власти — бардак и смута. Финал революции – кровь и режим еще хуже прежнего. В общем, лозунг «не надо раскачивать лодку» должен стать не только лозунгом сидящей в этой лодке единороссовской элиты, но и всякого имеющего хоть что-то за душой в материальном плане русского интеллигента. Для пущей доходчивости надо объединить его с девизом польских повстанцев: «не надо раскачивать нашу и вашу лодку».
У этой стройной схемы есть один чисто интеллигентский недостаток. Интеллигенция эгоцентрична: она считает себя первоисточником всего добра и всего зла. Это из-за ее неумной и неуместной тяги к свободе расшатались в 1917 году устои. И сейчас тоже: выйдешь за честные выборы к Гостиному двору — а там уже и звериный оскал русской смуты на горизонте, которая кончится персонально для тебя расстрельной ямой у Петропавловской крепости.
Этот эгоцентризм ничем не оправдан. Думать, что прекратив взывать к революции, вы ее остановите, столь же наивно, сколь и полагать, что ваши воззвания к ней ее ускорят. Пустые пивные бутылки, со звоном перекатывающиеся по дну лодки, ее не раскачают. А вот если кормчий пьян, так тут – катайся - не катайся, финал один.
Не надо валить вину за кровавый октябрь на русскую интеллигенцию, олицетворенную Керенским, Милюковым, Лениным и Троцким. Катастрофу 1917 года долго и тщательно, все свое царствование, готовил император Николай II. Бездарными войнами с Японией и Германией, Кровавым воскресеньем, Распутиным и ему подобными, безумной кадровой политикой и черносотенными погромами. При Хрущеве его за это даже хотели посмертно наградить орденом Красного Знамени. Это, конечно, анекдот. В те времена умели шутить
Как ни больно резанет это по сердцу всякого, числящего себя интеллектуалом, но надо сказать правду: от него в этой стране ровным счетом ничего не зависит. Всем хорошим и всем плохим русский народ обязан власти и только ей. Революцией - в том числе.
От этого вывода надо вернуться назад – к тому очевидному факту, что любая свобода в России заканчивается кровью. И только несвобода гарантирует порядок. Так уж получилось, что темы свободы и крови лучше всего иллюстрируются на примерах царствования Николая II Александровича.
В 1906 году собралась первая Дума. Все мои обратившиеся в охранительство либеральные знакомые ненавидят царские Думы. Потому, что там сидели болтуны, которые мешали царю навести порядок. Главным вопросом, который подняли депутаты первого думского созыва, был вопрос о наделении крестьян землей. Император счел, что Дума занимается не своим делом и вместо того, чтобы успокаивать сердца подданных, лишь дополнительно смущает их. На третий месяц своего существования Дума была распущена.
Распустивший Думу решительный премьер и одновременно глава МВД Петр Столыпин, которому Владимир Путин за собственную зарплату хочет поставить памятник, принялся наводить порядок: стал вешать революционеров. Порядок у него получился отменный: Петр Аркадьевич был застрелен на глазах у царя собственным сотрудником, агентом Охранного отделения департамента полиции Дмитрием Богровым.
В 1917 году, пообещав землю крестьянам, большевики пришли к власти. Дальше вы знаете. Наверное, зря в 1906 году побоялись раскачивать лодку.
Антон Мухин
