Перестройка второй половины 80-х начиналась со слов. Для начала в словах Михаила Горбачева прозвучали нотки, к которым не привыкли обитатели страны развитого социализма. Затем слово за слово… затем – «Прожектор перестройки», «Огонек» от корки до корки и «Взгляд» из Останкино. Многие еще помнят и знают, как было дальше. На минувшей неделе по крайней мере трижды - хотя и с разной степенью громкости - звучали слова, неслыханные в наше время торжествующей стабильности. Говорили Медведев и Парфенов, и Ткачев.
Правда, путь этих речей оказался противоположным. Президент появился в интернете в своем блоге и тут же оказался на всех федеральных телеканалах. Журналист выступил, где ему и положено, в «Останкино» перед всем цветом отечественного телевидения, но на телеканалы не попал, а был растиражирован в Сети.
Леонид Парфенов по случаю вручения ему премии имени Влада Листьева говорил как бы о тележурналистике, но вообще-то обо всех нас – от главы государства до оленевода.
«Журналистские темы, а с ними вся жизнь, окончательно поделились на проходимые по ТВ и непроходимые по ТВ. За всяким политически значимым эфиром угадываются цели и задачи власти, ее настроения, отношение, ее друзья и недруги. Институционально это и не информация вовсе, а властный пиар или антипиар… Рейтинг действующих президента и премьера оценивают примерно в 75%. В федеральном телеэфире о них не слышно критических, скептических или иронических суждений. Замалчивается до четверти спектра общественного мнения. Высшая власть предстает дорогим покойником: о ней только хорошо или ничего».
«Это не новости, а старости», - приговорил лауреат и призвал «назвать вещи своими именами».
Ни слова из пятиминутного выступления не оказалось в эфире. Допускаю, что это даже не цензура, а демонстрация поддержки со стороны телебонз. Не показав Парфенова, телеканалы подтвердили сказанное. Размещение видео с записью этой речи на сайте «1 канала» - это не фига в кармане, а демонстрация солидарности.
Дмитрий Медведев обнаружил «признаки застоя», которые « с определенного момента проявляются в нашей политической жизни», сказал об угрозе «превращения стабильности в фактор стагнации» и заявил, что «возникла необходимость поднять уровень политической конкуренции».
Если, следуя Парфенову, называть вещи своими именами, остаются два вопроса. С какого момента и у кого возникла необходимость? Ответ на первый подскажет, на сколько надо отмотать пленку. Второй – можно ли вообще что-то сделать, или лучше оставить как есть.
Слова Горбачева радостно приветствовало народонаселение - будущие избиратели. Избиратели нынешние в своей массе не высказывали пожелания что-либо поднять. Их вряд ли вдохновят лозунги о новой перестройке. Выходит, что необходимость пока возникла у части тех, кто считает себя элитой и ориентируется на одного из участников тандема. Например, у тех же руководителей телеканалов, перед которыми выступал Парфенов и которые, как, впрочем, и зрители, все знают про "старости", непроходимые темы и пиар.
Вполне возможно, новостей станет больше, запретных тем меньше. Это заметно уже сейчас. Пиар, конечно, останется. Куда ж теперь без него?
Называя вещи своими именами, мы по уши в застое. Или даже в Кущевской.
Краснодарский губернатор Ткачев на днях признался, что банда или бандочка есть в каждом подведомственном ему муниципалитете. Надо думать, не у него одного.
Через несколько лет после начала перестройки мы проснулись в другой стране. Не факт, что она стала более уютной. Но мы верили в светлое будущее и взрослели вместе с этой верой. Тогда мы открывали много нового, а сейчас – остается умиляться, если политики и журналисты публично заявляют о том, что «Волга впадает в Каспийское море». А не в Черное.
Александр Горшков
