ПоделитьсяНедавний визит Уполномоченного по правам ребенка при президенте России Павла Астахова в Петербург был связан с оценкой ситуации в детском доме-интернате №4 в Павловске. Почти год назад там разгорелся серьезный конфликт с общественными организациями и был разрешен не без помощи Астахова. Встретился Уполномоченный и с губернатором Петербурга, где были подняты вопросы защиты прав детей. Но какие еще проблемы считает сейчас наиболее важными детский омбудсмен? Об этом Павел Астахов рассказал в эксклюзивном интервью «Фонтанке».
- Павел Алексеевич, побывав в Павловском доме-интернате, Вы еще раз убедились в том, что разукрупнять детские дома необходимо. Насколько это сложно сделать?
- Проблема очень серьезная, потому что у нас по всей стране, как правило, такие интернаты просто огромные, там очень много детей. Это и Павловский интернат, где я побывал, и Яшинский интернат, в котором около 260 детей, Разночиновский, Нижнетуринский – где более трехсот детей. Примеров можно приводить много.
Но вот что я отметил – присутствует такой интересный феномен. Приезжаю я в интернат, где живет, например, триста детей. Кругом разруха, требуется срочный ремонт, того не хватает, другого – тех же памперсов. Но когда спрашиваешь, сколько денег на счету заведения, то выясняется, что денег огромное количество. Детские пенсии, которые нельзя трогать, разные выплаты, кто-то получает алименты. И к 18 годам у них скапливаются значительные суммы. В среднем получается от 800 тысяч до полутора миллионов рублей на каждого. А теперь помножим это на триста детей – получается огромная сумма. Например, рядом с вами, в Мурманском ДДИ мне ответили, что на счету 64 миллиона рублей – это два миллиона долларов лежит на счету, а трогать их нельзя. Я говорю руководителю интерната: «А вы обратитесь в банк, и предложите его руководству войти в попечительский совет». Ведь в банке - то деньги работают, а для вас они лежат мертвым грузом. И пусть эти попечители участвуют в жизни вашего учреждения. А не согласятся, то вы можете провести своим решением и перевести средства в другой банк, который согласится войти в попечительский совет. И деньги детей в неприкосновенности, и появятся дополнительные средства для нужд интерната, причем на абсолютно законных основаниях. Мне отвечают – «да, действительно, а мы не подумали», хотя идея лежит на поверхности. И кое-где этот инструмент уже работает, все просто, элементарно. И деньги целы, и банкиры помогают.
- У сиротских учреждений, тем более находящихся в системе соцзащиты, есть еще одна проблема – нехватка кадров.
- С кадрами - другая проблема. Сотрудники тоже находятся в сложном положении – я вот был рад, что на нашей встрече в Павловском ДДИ присутствовали работники учреждения, и мы могли поговорить о проблемах. Но вот представьте себе нянечку, которая работает за небольшие деньги и другой возможности трудоустроиться у нее просто нет. Ведь речь, зачастую, идет не только о тех интернатах, которые находятся в больших городах или поблизости от них. Например, интернат в поселке Березовка Хабаровского края. Раньше Хабаровский край представлял собой большой военный полигон. Сейчас военные ушли, кругом разруха, работы нет, трудоустроиться негде. И чуть ли не одно место, где можно устроиться – это интернат и люди держатся за эту работу. Но вот у нас был случай в интернате в Брянске – девочку там связывали, то когда мы общались с нянечкой, она даже не понимала, за что ее ругают! Вот в той же Березовке мальчик умер связанный, «так ведь раньше же никто не умирал», и это некоторые нянечки считают «нормальным».
- Но так ведь при всех значительных улучшениях в Павловске детей все равно иногда привязывают – тому есть свидетели…
- Да, я знаю. Но вы понимаете, есть меры сдерживающего характера, но это никак не связано с жестоким обращением. И это не значит, что сразу за не очень адекватное поведение следует делать ребенку парализующие уколы – это же чудовищно! Происходит это от некомпетентности, от непрофессионализма. И получается следующая вещь: чтобы решить эти проблемы в комплексе, мы неизбежно придем к единственному решению – разукрупнять интернаты! Я пришел к выводу, что проблему нужно вынести на всероссийский уровень обсуждения. В апреле все-таки мы подготовим и проведем съезд Уполномоченных по правам ребенка здесь, в Петербурге. Покажем Павловский интернат и расскажем на его примере – что и как можно сделать, чтобы все Уполномоченные вместе с властями и контролирующими органами у себя в регионах прошли по всем своим подобным учреждениям, проверили их и посмотрели, что нужно сделать, с чего начать. Я посетил уже более сорока таких интернатов, и могу сказать, что можно назвать один – два интерната в России, где более-менее решена хотя бы кадровая проблема, и это чудовищно.
- С другой стороны - существует проблема социализации детей, находящихся в таких интернатах. Дети не выходят за порог учреждений, а если и выходят, то полностью не готовы к тому, что мы называем обычной жизнью. Андрей Домбровский из Павловского интерната мне постоянно говорит о том, что хотелось бы организовать некие квартиры, где предполагалось бы посменное проживание детей из интерната, которые готовы по медицинским или иным показаниям жить в обществе, ну или хотя бы попробовать и оценить свои возможности. Но эта идея пока реализуется очень медленно. Да что там жить, хотя бы выезжать, выходить в ту же школу, но за пределами ДДИ. Это возможно как-то реализовать?
- Я вспоминаю «Улицу замечательных детей» в Соединенных Штатах, рядом с которой я жил некоторое время. И меня поначалу шокировал тот факт, что дети с отклонениями развития свободно гуляют по улице, стоят в очередях супермаркетов, т.е. живут как обычные люди. А на самом деле на этой улице были расположены мини-интернаты, скорее, даже просто жилые дома, где обучались и воспитывались такие дети. Для наших интернатов это сейчас невозможно. Но нам самим нужно создавать такие «Улицы замечательных детей». Я всегда исхожу из того, что необходимости находить и обобщать тот пусть пока небольшой, но положительный опыт, в том числе и у нас в стране. Есть такой опыт в Новосибирской области, где пусть не квартиры, но отдельно стоящий дом, где организовано такое общежитие квартирного типа. Они живут по двое в комнатах, у них даже есть две сложившиеся пары, которые живут вместе как муж с женой. Они все трудоустроены кто-то в интернате, кто-то в поселке неподалеку. Они живут уже совершенно в другом мире.
- Но дальше… Даже адаптированные к жизни в обществе дети, оказываясь за стенами интерната, становятся ненужными этому обществу…
- Да, есть и другая проблема – что дальше? Это очень серьезная тема. Поэтому в каждом регионе я поднимаю вопрос: «А вы оценивали то количество детей, которые нуждаются в подобной социализации и одновременно готовы и могут выполнять ту или иную работу и могут быть трудоустроены?» Вот взять хотя бы опыт ваших соседей в Карелии. Они создали замечательный педагогический колледж для студентов с ограниченными возможностями, по большей части колясочников. Так сами воспитанники у меня спрашивают: «Павел Алексеевич, нам создали прекрасные условия для обучения, а вот дальше что?» Я отвечаю, что нет такой программы по вашему трудоустройству в регионе. Я затем проехался по кризисным центрам: социальным, реабилитационным, семейным и предложил им: «У вас же есть замечательный колледж, где готовят социальных работников. Возьмите оттуда кого-нибудь – колясочницу или слепую, чтобы все приходящие видели, что вот, оказывается можно трудоустроить, хотя бы в качестве примера». Кстати одну выпускницу уже на работу взяли.
- Вопросы, которые поднимались в Павловске и на Вашей встрече с губернатором Петербурга – обучение детей с нарушениями по специальным программам. Было сказано, что очень сложно реализовать такие программы, которые предлагают общественные организации или специалисты, которые уже давно работают с такими детьми. Почему, как Вы думаете, многие такие инициативы упираются, в том числе, и в чиновников комитета по образованию Петербурга?
- Меня удивляет, когда ключевые ведомства становятся оппонентами, а, порой, и врагами любых таких прогрессивных идей. Пусть это будет опыт, пусть пилотный проект. Но почему такое отторжение, когда люди, которые должны находиться в диалоге, которые должны сидеть за круглым столом и обсуждать эти идеи? Ведь все профессионалы (и с той, и с другой стороны) и не могут найти площадку для разговора.
- Чем-то можно повлиять на деятельность органов опеки и попечительства? Ведь и Вы в своих выступлениях нередко рассказывали о возросшей статистике случаев изъятия детей из семей, вместо того, чтобы, может быть, поработать с семьей.
- Можно бесконечно говорить о реформировании. Но пока этого нет, мы пошли другим путем. Законодательно необходимо в качестве поправки внести дополнительные нормы в Семейный Кодекс. Сейчас органы опеки отбирают ребенка фактически без суда. Надо чтобы они делали это с уведомлением суда в течение суток. Чтобы семья, где произошло изъятие, имела право на бесплатную юридическую помощь, на бесплатного адвоката. Ведь получается удивительная вещь, когда человек совершает преступление, даже по отношению к ребенку, то ему сразу положен адвокат. А если отбирают ребенка, то семье сразу же адвокат не положен. Так вот я сейчас предложил такие поправки: первое – чтобы суды оповещались сразу же, и второе – чтобы члены семьи или отдельный родитель имели право на бесплатного адвоката. Сейчас эти поправки рассматриваются в соответствующих комитетах Государственной думы, и я надеюсь, что их можно принять уже до конца осенней сессии.
Кроме того, я считаю, что деятельность органов опеки и попечительства должно регламентировать Минздравсоцразвития, а не Минобрнауки.
Ну, а если есть подозрение, что органы опеки изымают детей из корыстных побуждений, например, из-за жилья или предполагаемого усыновления – обращаться в суд или прокуратуру. И если эти факты подтвердятся – жесточайшим образом наказывать. Такие чиновники органов опеки должны нести серьезную ответственность, чтобы и другим было не повадно.
Беседовал Андрей Рысев, Фонтанка.ру