ПоделитьсяЕще не вышедший из печати роман главного редактора "МК" в Питере" Владлена Чертинова "Воскрешение Лазаря" уже завтра появится на "Фонтанке". Читайте захватывающее повествование, в котором сходятся в смертельной схватке прошлое и будущее! А сегодня о книге с автором беседуют генеральный директор Агентства журналистских расследований Андрей Константинов и главный редактор "Фонтанки" Александр Горшков.
О чем книга: Молодой преуспевающий петербуржец находит в доме недавно умершего деда тайник, а в нем - письмо 73-летней давности, адресованное неизвестному Лазарю Черному. Из любопытства он распутывает эту историю, "воскрешает" для себя жизнь казака Лазаря, бандитствовавшего в донских степях после гражданской войны. Но при этом ему все больше открываются тайны собственной семьи, и неожиданно сам герой оказывается на краю гибели. Свои и чужие грехи, горькая любовь и кровная месть, прошлое и настоящее, смерть и бессмертие сплетаются в тугой узел.
Андрей Константинов: - Сразу скажу, роман мне очень понравился. Поступки героев, их мотивация - это все нешаблонно. Не то, чем сейчас заполнены книжный рынок и телеэкран. Повествование идет в двух временах — в 20-е и 90-е годы прошлого века. И это красиво композиционно сделано. В книге есть большой пласт малоизвестной для широких кругов исторической информации. Я прочитал роман за сутки. А ты, Саша?
Александр Горшков: - Я тоже за сутки. Читал и не хотелось останавливаться.
А.К.: - Причем я давал книгу разным людям. В том числе женщинам. Реакция у всех одинаковая — книга очень легкая. Не потому, что легковесная, а потому что не оторваться. Наверное, этот роман можно назвать казачьим триллером. Тебя, Влад, не обижает такое определение?
Владлен Чертинов: - Меня нет. Но боюсь, слово «казачий» отсечет многих потенциальных читателей. Тема казачества, к сожалению, сегодня в обществе скомпрометирована.
А.К.: - Кем? Ряжеными, которые ходят с нагайками?
В.Ч.: - Ими. И еще теми, кто чувствует в казачестве потенциальную угрозу. Со стороны казаков мы видим в основном понты и довольно примитивное отношение к себе, к собственной казачьей истории. Со стороны СМИ – иронию и почти издевку над казачеством. И за всем этим теряется большое незаурядное явление в нашей истории, которое всегда плохо укладывалось в идеологические рамки - что при царях, что при коммунистах, что теперь.
А.К.: - Казаки сыграли в истории России (и не только ее) противоречивую роль. С одной стороны, казачество дало выдающихся героев вроде атамана Платова, с другой стороны - выдающихся злодеев вроде Емельяна Пугачева и Степана Разина. Для Польши казаки до сих пор национальная заноза. Откуда у тебя такой интерес к этой теме? Ты по происхождению казак?
В.Ч.: - Казак. И для меня это достаточно больной вопрос. Так вышло, что я лишился отца во втором классе, а мой отец своего отца, моего деда, - в три года. У меня, как и у героя моего романа, вообще нет родни по отцовской линии. Информации был минимум. Я даже не знал, из какой мы станицы, много лет раскапывал свои корни. Открывал историю своей семьи, а параллельно открывал для себя казачество. И то, что я открывал, сильно отличалось от того, что принято думать и знать о казаках в наши дни.
А.Г.: - Помню, ты чуть ли не 20 лет назад этим заинтересовался. Это было на моих глазах – мы тогда сидели в одном кабинете в газете «Смена».
В.Ч.: - Мне тогда очень помог казачий историк, ныне покойный Владимир Тихонович Новиков. Он был настоящей энциклопедией казачества, много работал в архивах. Давал много интересных наводок, я сам потом сидел и читал. Он знал о моих поисках и, наткнувшись на мою фамилию в документах, сразу же давал знать. От него я получил ключ к истории моей семьи. И в 1996 году приехал станицу Суворовскую. Она находится между Ессентуками и Черкесском. Это последняя, пограничная станица Кубанского казачьего войска. Через ныне заброшенный сад Чертиновых по реке Дарья раньше проходила граница между Кубанским и Терским войсками. Так получилось, что моя последняя журналистская командировка на Кавказ (я часто ездил туда, работая в «Смене») стала первой поездкой на родину. По дороге в Чечню я заехал в Суворовскую. Нашел там Чертиновых. Помню первую их реакцию. «Не-е, мы всех своих знаем», - сказала самая старшая из них – бабушка Стюра. А потом смотрит на меня и говорит: «Что-то уж больно ты на моего отца скидаешься». Она отвела меня в дом, показала фото над кроватью. У меня комок встал у горла – ни до, ни после я не встречал человека, с которым мы были бы так похожи… Сейчас в станице живут только потомки этого человека – Кирилла Чертинова, который в гражданскую войну воевал сначала за белых, потом за красных. Но, как я теперь уже знаю, в начале XX века у него было по меньшей мере семь двоюродных и троюродных братьев. Куда исчезли они и их дети? Об этом ныне живущие в станице Чертиновы ничего не знали, это я узнавал сам. Но они вспомнили, что в конце 50-х годов их родители ездили в соседние Ессентуки на тайную встречу с одним из таких вот «исчезнувших», который скрывался под чужим именем и приезжал всего на одну ночь. Я принадлежу к довольно небедному ответвлению этого казачьего рода, переселившегося в XVIII веке на Кавказ с Хопра. Мои предки не только воевали с горцами, но также занимались торговлей. У них были сады, мельницы, магазины, мукомольный завод в Ессентуках. Естественно, о таких родственниках при советской власти лучше было забыть…
А. Г.: - Фамилия «Чертинов» происходит от слова «черта»?
В.Ч.: - Да. Она означает «живущие на черте». В старину словом «черта» называли границу.
А.К.: - Как родился замысел романа? Сколько ты его писал?
В.Ч.: - Чертиновы живут не только в предгорьях Кавказа, но и на Верхнем Дону. А точнее - на реке Медведице. Когда для меня еще не было ясности, откуда родом именно мои предки, я ездил и туда. В 1998 году побывал в станице Островской – кстати, она тоже пограничная, но только уже для Донского казачьего войска. Там, в Островской, я и узнал о местном разбойнике, казаке Лазаре Чертинове – молодом парне, который бандитствовал в этих местах сразу после гражданской войны. Я записывал истории о нем. Буквально шел по его следу из хутора в хутор. Узнал, как однажды он ускользнул от чекистов, которые выследили и окружили его в сарае, рядом с домом любимой девушки, к которой Лазарь приходил по ночам. Он отстреливался. Сарай подожгли. Тогда, посмотрев, куда тянет дым, он выломал с той стороны доски и ушел благодаря дымовой завесе. Судьба Лазаря и этот эпизод дали толчок к написанию книги. Но не только это. К тому моменту я уже был переполнен подобными историями, записанными в кубанской станице Суворовской и в донской станице Островской. В них было много похожего — трагического и в то же время захватывающего. Мне хотелось выплеснуть, рассказать людям то, что я узнал. К сожалению, далеко не все удалось поместить в книгу. Иначе она бы разбухла от этих историй, они бы задавили сюжет. А писал роман я чуть больше десяти лет...
А.Г.: - Легенды красивые казачьи, которые есть в книге, тоже оттуда - из этих станиц?
В.Ч.: - Да. Я не только узнавал про Чертиновых, про гражданскую войну, но еще и просто записывал стариков. Мне были интересны экзотические, почти фантастические подробности прежней казачьей жизни. Их было невозможно не записывать, и я не торопился уходить. В книге я смешал Дон и Кубань, смешал даже манеру речи жителей этих двух довольно удаленных друг от друга станиц. К этому, конечно, можно придраться. Но я сделал это сознательно, желая показать, что казачество - это один мир, один народ.
А.К.: - Мне попадались современные книги о казачестве, в том числе написанные авторами, которые причисляют себя к казакам. Их слабое место в том, что они в большей степени обращены к казачьей аудитории и менее интересны широкой публике. Сильная сторона твоего романа в том, что получилось объективно взглянуть на эту легенду. Деликатно и в то же время интересно рассказать о ней не столько казачеству, сколько всем остальным. Особенно с учетом того, что тема действительно во многих смыслах одиозна и скомпрометирована.
А.Г.: - Ты посвятил роман своему сыну. Он прочитал его?
В.Ч.: - Нет еще. Но прочитает. Лазарь Черный до него доберется. На самом деле книга посвящена не только сыну, но и вообще всем Чертиновым, живым и ушедшим. Посвящение, название, сюжет - все подчинено одной цели, одной теме. Эта книга не о казачестве, а о бессмертии.
Я уверен, связь между предками и потомками намного глубже и непостижимей, чем кажется. Предки и потомки – это один живой организм, одно родовое тело и одна душа, которая живет в крови, в генах... У некоторых животных и насекомых существует коллективный разум - они поступают так, как всегда поступали их предки. Вроде бы неосознанно совершают действия, которые оказываются наилучшими для сохранения вида. Думаю, нечто подобное происходит и у людей. Я верю в родовой разум. Он движет людьми – управляет мыслями и поступками представителей разных поколений одной семьи. Чтобы род жил, мало оставить после себя потомство, хотя сейчас многие и этого не делают. Надо еще понимать и любить своих предков. Твой род — это твое бессмертие. Только через связь со своими предками его и можно обрести. Через осознание того, что ты должен делать, чтобы им не было за тебя стыдно.
А.К.: - По крайне мере тебе перед своими предками за эту книгу точно не должно быть стыдно. Мы говорим накануне ее публикации. Причем публикация на "Фонтанке", скорее всего, даст тебе больше читателей, чем книжный вариант. И я почти уверен, что книга будет хорошо принята. Скажи, чего ты ждешь от нее?
В.Ч.: - У нас сейчас время индивидуализма и общество потребления. Многие не помнят, над чьими плечами их голова, как пел Шевчук. Я жду, что, прочитав эту книгу, кто-то задумается о собственной жизни, о своих корнях, о памяти. Я уверен, что это глубокие, фундаментальные вещи. Без них люди и народы становятся слабее, больше сомневаются там, где не надо сомневаться, не чувствуют за собой силы. Мы еще сегодня в таком государстве живем, когда власть своим гражданам - не отец и не мать. Многие люди при этом ставят знак равенства между властью и государством, и у них появляется настроение свалить отсюда куда подальше. Это тоже примитивный, безответственный взгляд. Государство — намного больше, чем власть. А твои отец и мать — это твои предки. Если ты хоть немножко знаешь, через что они прошли, тебе легче принимать решения, у тебя появляется уверенность в своих силах. Ты понимаешь, что нельзя подводить предков. Начинаешь соотносить свои действия с их судьбой и лучше понимаешь прошлое и свою страну, у тебя не возникает желания бросить ее, отдать на откуп чиновникам и мигрантам. Большинство наших сегодняшних проблем - пустяки по сравнению с тем, что выпало на долю предыдущих поколений. Мне кажется, многие люди сейчас вообще живут надуманными проблемами, живут не своей, а надуманной жизнью, не своими мыслями, а информационными стереотипами.
А.К.: - Брендами и трендами.
В.Ч.: - Да. Герой моего романа тоже жил искусственной, выморочной жизнью. Не жил, а спал. Но письмо, найденное в тайнике умершего деда, разбудило его, вынесло из искусственной жизни в реальность. Я надеюсь, что после прочтения книги кто-то тоже проснется.
Если же говорить о потомках казаков, то мне хочется, чтобы они перестали валять дурака и относиться легкомысленно к делу, которое они, по их словам, продолжают. Многие из них сегодня тоже живут стереотипами о казачестве, мне хочется, чтобы они освободились от них. И поняли, какая ответственность на них лежит. Один из персонажей моего романа говорит вроде бы парадоксальную фразу: «Выжить еще труднее, чем победить». Но сейчас именно такой период в истории казачества. Казаки в гражданскую войну были гораздо ближе к победе, чем в наши дни к выживанию. Казаки должны выжить как народ. Я в романе попытался показать реальный портрет казачества, сказать: ребята, вот ваши плечи. Вашим предкам очень бы не понравилось, как вы отстаиваете их память и честь, как продолжаете их дело. Посмотрите, сколько там, в прошлом, крови и боли. Какие могут быть игры в казаков? Этими играми вы себя добиваете.
Андрей Константинов: - Этим интервью мы подвесили интригу. Дальше надо читать роман, и я с огромным удовольствием рекомендую его читателям "Фонтанки". Вы получите большое удовольствие. Это будет необычное чтение. Вас ждет не только релаксация, но также много дополнительных знаний и серьезных переживаний. Я желаю этому произведению долгой и счастливой судьбы.
