Спираль 1917: Год ужасный, год великий
В течение минувших двенадцати месяцев мы пристально следили за основными событиями столетней давности, происходившими в Петрограде и окрестностях. Начиная от агонии монархии, вызванной прежде всего тяжелейшими экономическим кризисом и абсолютной утратой доверия как у большинства военных, так и гражданского населения, и заканчивая революционными событиями октября, когда полностью обанкротившееся политически Временное правительство сменилось ранее невиданным в истории новшеством – Советом Народных Комиссаров, образованным 26 октября 1917 года...
Народный комиссар – это всего лишь председатель комиссии, ведающей той или иной отраслью государственных дел. К примеру, бывшее военное министерство, преобразованное в «Комиссию по делам военным и морским» отныне руководилось коллегиально – наркомами назначили сразу троих, В. Антонова-Овсеенко, Н. Крыленко и Ф. Дыбенко. Ведущие должности заняли В. Ленин как председатель Совнаркома, А. Рыков как глава комитета по внутренним делам и Л. Троцкий по делам иностранным.

Первые советские наркомы
(с) wicimedia
Встает вопрос: а кто все-таки являлся первым официальным главой советского государства? Если угодно, президентом новообразованной после Октябрьской революции Российской Советской республики?
Должность Владимира Ленина соответствовала лишь старорежимному премьер-министру, председателю правительства как руководителю исполнительной ветви власти. В свою очередь высшим законодательным и административно-контролирующим органом страны становится Всероссийский Центральный Исполнительный комитет, ВЦИК, избранный 2-м Всероссийским съездом Советов и формирующим собственно СНК.

Если проводить параллели с современностью, то именно председатель ВЦИК и был «самым главным» - сперва эту должность занимает Лев Каменев, 8 ноября 1917 года его сменяет Яков Свердлов вплоть до своей смерти в марте 1919 года, затем исполняющим обязанности главы ВЦИК на несколько недель назначается старый большевик Михаил Владимирский, ну а с 30 марта 1919 года – Михаил Иванович Калинин. С этого момента и вплоть до 19 марта 1946 года Калинин, «всесоюзный староста», выполняет формальную роль главы государства со всеми представительскими функциями на протяжении 27 лет. После установления Советской Россией и, позднее СССР, дипломатических отношений с западными странами, мировая пресса и внешнеполитические ведомства иных государств именовали Калинина простым и понятным термином – «Советский президент».

Но самым первым был все-таки Лев Каменев; он же оказался единственным бывшим главой советской страны в период с 1917 по 1991 годы, расстрелянным по обвинению в государственной измене и терроризме после «Процесса троцкистско-зиновьевского центра» в 1936 году...
***
Однако, мы несколько отвлеклись. Стоит вернуться в ноябрьско-декабрьский Петроград 1917 года и взглянуть, а что же происходило в городе сразу после Октябрьского переворота – как мы помним, термин «переворот» применительно к взятию власти большевиками в те времена не носил негативной коннотации и широко использовался самими же ленинцами.
Марсово поле. 1918 год
(с) wicimedia
Казанская ул, 1918 год
(с) wicimedia
Арка у моста Лейтенанта Шмидта, 1918 год
(с) wicimedia
Это может прозвучать удивительно, но петроградцы сто лет назад почти не заметили резкой перемены в своей судьбе и судьбе государства в целом. В дни революции и после нее в городе нормально подавалось электричество и ходили трамваи. Работали увеселительные заведения. В декабре 1917 года железнодорожное сообщение, пускай и чрезвычайно расстроенное за последние два года, сохранялось – любой желающий по прежнему мог купить в кассах билет в Москву, Вологду или Гельсингфорс, хотя респектабельное Министерство путей сообщения исчезло, и его заменил непонятный НКПС во главе с никому не известным большевиком Марком Елизаровым.
«Незаметность» революции была обусловлена «точечностью» событий – в городе не происходило грандиозных манифестаций и массовых беспорядков, большевики всего лишь заняли ключевые стратегические объекты (чаще всего без боя) и позаботились о последующем порядке на улицах – Совнаркому не нужны были проблемы с грабежами и насилиями, подобными временам Февральской революции.
Нина Кривошеина, дочь банкира и промышленника А. П. Мещерского, собравшаяся на оперу «Дон Карлос» в петроградский Народный дом вечером 25 октября 1917, вспоминала впоследствии:

«...Поехала я туда на трамвае, сев на Литейном проспекте. …Совсем не помню дорогу туда – верно, ничего особенного не было; пассажиры вели себя как обычно, никакого волнения нигде, ни в трамвае, ни около театра просто не замечалось; все было как обычно. Дома никаких особых обсуждений ожидавшегося выступления большевиков не велось… Ну, а что по ночам стреляли, что людей на улице иногда и раздевали – это уже казалось обыденно. <…> К вечеру (следующего дня) узнали, что Керенский и Временное правительство сдались и что новая власть… Что ж, говорили знакомые, это не надолго, да и кто они?».

Нина Кривошеина после возвращения в СССР. Фотография на паспорт, Ульяновск, 1948 год.
(с) wikipedia.org
Пел тогда в Народном доме Федор Шаляпин, «царь-бас» русской оперы, тоже оставивший записи об этом странном вечере – он наблюдал всё со сцены, исполняя партию короля Филиппа:

«Одетый в порфировую мантию, со скипетром в руках, с короной испанского короля Филиппа на голове, я выхожу из собора на площадь. <…>В эту минуту на Неве поблизости от Народного дома раздается внезапно пушечный выстрел.
В качестве короля, не терпящего возражений, я сурово прислушиваюсь – не реплика ли это мне? Выстрел повторяется. С высоты ступеней собора я замечаю, что народ мой дрогнул. Третий выстрел и четвертый – один за другим. Площадь моя стала пустеть. Хористы и статисты двинулись к кулисам и, забыв про еретиков, стали громко обсуждать, в какую сторону им бежать. Немало труда стоило королю Филиппу II Испанскому убедить своих робких подданных, что бежать некуда, ибо совершенно невозможно определить, куда будут сыпаться снаряды. Через минуту за кулисы прибежали люди и сообщили, что снаряды летят в противоположную сторону и что опасаться нечего. Мы остались на сцене и продолжали действие. Осталась и публика в зале, также не знавшая, в какую сторону бежать, и поэтому решившая сидеть на месте.

– Почему же пушки? – спрашивали мы вестовых.

– А это, видите ли, крейсер «Аврора» обстреливает Зимний дворец, в котором заседает Временное правительство».

Федор Шаляпин
(с) wikipedia.org
Великий певец оставил достаточно записей о том, что происходило в городе в ноябре и декабре 1917 года. Шаляпина никак нельзя назвать напуганным или обескураженным внезапной сменой власти, скорее он относится к большевистской революции не без некоторой симпатии. Пишет о том, что после революции на его спектаклях в Народном доме «битком», а «сам стал иметь успех больше, чем когда-нибудь».

Шаляпин жалуется на дороговизну и отсутствие белого хлеба. Сохранилась его записка адресованная советскому финработнику о суммах пожертвований с концертных гонораров после 25 октября 1917 года – указана сумма в 251 тысячу рублей, но Шаляпин ошибся в подсчетах: в реальности на благотворительность в первые месяцы советской власти он перечислил 278 тысяч, что даже в условиях начавшейся еще в при Керенском гиперинфляции было огромной суммой...

Шаляпин, мечтает уехать из постреволюционного Петрограда в Ялту, но вовсе не из-за большевиков – ему надоел напряженный график выступлений. Он пытается отойти от образа «барина в роскошной шубе», сформированного прессой еще при монархии и 17 декабря 1917 года отправляется с сольным выступлением в цитадель революционного анархизма и большевизма – Кронштадт, выступать перед матросами. Моряки принимают его громовыми овациями. Но приходящие из-за пределов революционной столицы новости повергают певца в уныние.

23 декабря Шаляпин записывает:
«...Сейчас все время читаю о гражданской войне на Юге, и если правда хотя бы половина, — ужас охватывает, и волосы шевелятся на голове. … Ах, как это все ужасно и как это все надоело!»
Приходит понимание того, что Гражданская война становится свершившимся фактом. Тем не менее, получая огромные гонорары и имея возможность выехать из Петрограда на юг, Шаляпин остается в городе. Несколько месяцев спустя Федор Иванович становится художественным руководителем бывшего Мариинского театра, а через год, осенью 1918 года, первым Народным артистом Республики Советов...
«Предчувствие гражданской войны» терзавшее Шаляпина вовсе не было иллюзией. Относительное спокойствие в Петрограде после Октябрьской революции ничуть не означало принятие новой власти всеми слоями населения.
***
Первым тревожным сигналом становится восстание юнкеров, случившееся всего через четыре дня, после переворота, 11 ноября (29 октября старого стиля).
Причем организаторами его стали вовсе никакие не монархисты или условная «буржуазия», а такие же как и большевики пламенные революционеры – меньшевики, эсеры, бывшие члены Предпарламента, некоторые кадеты, а так же прочие деятели, поддерживавшие «законное Временное правительство» и отлично понимавшие, что с приходом к власти Ленина они теряют любые политические перспективы.

26-29 октября состоялся (будем честны – не состоялся) так называемый «поход Керенского-Краснова на Петроград».

(с) wikipedia.org
Бежавший из города А. Ф. Керенский прибыл в штаб Северного фронта во Пскове, попытавшись организовать военное наступление на столицу с целью подавления «мятежа большевиков» - формально Керенский оставался главой законного правительства. Скупую поддержку Керенский встретил только у генерала П. Краснова – армия отлично запомнила расправу министра-председателя «временных» над Корниловым и другими генералами в сентябре 1917 года. Военные Керенскому ничего не забыли и ничего не простили.

Казаки Краснова добрались разве что до Гатчины и Царского Села. Навстречу им выдвинулись красногвардейцы-рабочие и балтийские матросы.
29 числа войска Краснова встают на отдых в Царском и в это же время в городе начинается выступление юнкеров, организованное «Комитетом спасения», с центром в Инженерном замке. Юнкера успевают захватить телефонную станцию и отключить от связи Смольный, но силы оказываются не равны – Петроградский гарнизон, Красная гвардия и кронштадские матросы, подчинявшиеся большевикам имели подавляющее численное преимущество. Итог оказался крайне неутешительным: восстание было подавлено за сутки с применение артиллерии и немалыми жертвами.

Моряки Кронштадта - участники подавления мятежа юнкеров в Петрограде. Фотография. 1917 г.
(с) wikipedia.org
Лев Троцкий вспоминает:
«...Если бы юнкера были разоружены хотя бы ночью на 26-е октября, после взятия Зимнего, не произошло бы попытки контрвосстания 29 октября. Но руководители [большевиков] еще во многом проявляли "великодушие", на самом деле избыток оптимистической уверенности, и не всегда достаточно внимательно прислушивались к трезвому голосу низов <…> Последствия упущений пришлось поправлять массам, при излишних жертвах с обеих сторон. В серьезной борьбе нет худшей жестокости, чем несвоевременное "великодушие"».
Да, это была первая крупная ошибка советской власти – прекраснодушная уверенность в том, что «пролетарскую революцию» все и каждый примут безболезненно.
Юнкера же, - бывшие гимназисты, окрыленные либеральными идеями о свободе, равенстве и братстве, - вняли увещеваниям меньшевистско-эсерского «Комитета спасения» став первыми жертвами «Большой Гражданской войны» в Петрограде после октября 1917 года...

Будем откровенны – с «контрой» большевики не церемонились, хотя самые людоедские времена Гражданской с взаимным террором всех участвующих сторон наступят еще очень не скоро. Позднейшая белоэмигрантская пресса позиционировала юнкерский мятеж как выступление «за Родину, а не за революцию», но увы – это было именно столкновение двух революционных сил, проигравшей и победившей, причем разменной монетой у проигравших стали юнкера, не разобравшиеся в ситуации и подчинившиеся приказам бывшего начальника Петроградского военного округа, любимца и выдвиженца Керенского, Георгия Полковникова, ставшего на сутки «командующим армией Комитета спасения Родины и революции».
Кстати, с должности начальника округа Полковников был снят Временным правительством ровнехонько за пять часов до взятия Зимнего – «за нерешительность в противодействии большевикам». Решительности его хватило только четверо суток спустя, когда дело Керенского было окончательно проиграно. Именно он несет ответственность за бессмысленную гибель нескольких сотен молодых парней из числа юнкеров.

Расстреляли Г. Полковникова большевики в марте 1918 года, поймав на Дону – скажем честно, совершенно за дело: непрофессионализм, двурушничество, бездарность и прочие сомнительные качества карьериста, сумевшего просквозить при патроне-Керенском из начальника штаба дивизии в командующие важнейшим военным округом государства. И при этом умудрившемся за несколько дней потерять всё и обречь на бездарную, по Вертинскому, смерть...

Георгий Половников,главнокомандующий Петроградским военным округом в сентябре — октябре 1917 года
(с) wikipedia.org
***
Так а что же там, с героическим наступлением Керенского и Краснова на Петроград, спросит читатель?

А ничего. Александр Федорович вновь проявил свои таланты во всей красе. Произносить речи Керенский был большой специалист, но быстро и эффективно урегулировать глобальный кризис не сумел. Будем честны, столь же пламенный оратор и «говорун» Троцкий по части организаторских способностей превосходил Керенского на порядки.

Лев Троцкий с отрядами красногвардейцев и матросов лично присутствовал на Пулковских высотах ожидая наступления казаков Краснова со стороны Царского и Гатчины. Дыбенко, не побоявшийся явиться в штаб красновцев в Гатчину заключает перемирие. Главное условие: большевики пропускают казаков на Дон без боя. Керенский в очередной раз бежит – переодевшись в форму матроса. Видимо отсюда и пошла легенда о пресловутом «женском платье». Наконец-то Александр Федорович превращается в политический и исторический ноль в прямом понимании данных слов.
1 (14 нового стиля) ноября «поход Краснова-Керенского» завершился полным, абсолютным и бесславным провалом. Казаки, как и было условлено, смогли уйти. Плененный генерал Краснов дал «честное слово офицера, что не будет более бороться против Советской власти».

Финал «честного слова офицера» был оглашен тридцать лет спустя, в январе 1947 года, в приговоре Военной коллегии Верховного суда СССР, когда Петр Краснов, - начальник Главного управления казачьих войск Имперского Министерства Восточных оккупированных территорий Третьего Германского рейха, - был приговорен к повешению.

Петр Краснов, генерал-майор Русской императорской армии, атаман Всевеликого Войска Донского, военный и политический деятель, писатель и публицист. Видный деятель Белого движения. Во время Второй мировой войны занимал пост начальника Главного управления казачьих войск Имперского министерства восточных оккупированных территорий нацистской Германии.
(с) wikipedia.org
Чтобы понимать, за что именно Краснова повесили, достаточно процитировать часть его обращения к «вождю германцев»:
«...Здравствуй, фюрер в Великой Германии, а мы – казаки на Тихом Дону. Казаки! Помните, вы не русские, вы казаки, самостоятельный народ. Русские враждебны вам. Русских необходимо запереть в рамки старого Московского княжества, откуда началось продвижение московского империализма. Да поможет Господь немецкому оружию и Адольфу Гитлеру!»
Вот такой «русский офицер» и его «честное слово».
***
Никто, собственно и не заметил как 7 декабря 1917 года была образована ВЧК, - Всероссийская Чрезвычайная комиссия, - под председательством Феликса Дзержинского.
Создавалась ЧК вовсе не как спецслужба, не разведка и не контрразведка. Исходно это было довольно скучное ведомство, призванное бороться... Вы не поверите, бороться с возможной забастовкой государственных и правительственных служащих! Правда, «путем самых энергичных революционных мер».

Чиновничество, в большинстве вовсе не монархическое, а право-либеральное, жаждало возвращения «законной власти» в виде Керенского и эсеро-меньшевиков, а потому шло на саботаж. Условия были чрезвычайные, экономическое положение уже при «временных» ставшее запредельно катастрофическим, еще более ухудшалось. Если встанет и структура государственного управления, забастуют чиновники, будет парализована худо-бедно работающая система «вертикали власти», дело пролетарской революции будет проиграно.
Приведем умозрительный пример. Совнарком во главе с премьер-министром Лениным спускает вниз директиву, допустим, о непременном вывозе мусора раз в три дня. Верхние эшелоны власти копируют документ и рассылают на уровни муниципалитетов, госбанка (который должен это финансировать) и милиции (обязанной проводить контроль). На среднем уровне бумага тормозится и не доводится до исполнения нижестоящим – чиновник изволит бастовать! Мусор копится, во дворе-колодце Петрограда начинает вонять, плодятся крысы, у жильцов появляется тиф.

Что делать? Верно: назначить особых чрезвычайных уполномоченных, призванных следить за исполнением. И карать за саботаж.

Куратором ВЧК был Владимир Ленин,(с) wikipedia.org
Бюрократическо-исполнительную систему в целом большевики унаследовали от «временных», а те - от царизма. Усредненный русский чиновник был «интеллигентом», чтил эгалитэ, либертэ и фратерниэ (вы почитайте ранние рассказы А. П. Чехова про эту публику!), а посему в основном являлся некоей странной помесью меньшевика и кадета – да, за абстрактную демократию, но в то же время за твердый порядок и городового. И чтобы непременно были милые семь слоников на буфете. Те самые «мелкобуржуазные ценности», с которыми так упорно через десять с лишним лет боролись Ильф и Петров в своих романах.

И вдруг этот чиновничек увидел «диктатуру пролетариата» сконцентрированную в лице ВЦИК и СНК, твердо проводящих свою политическую линию. От одного слова «диктатура» у Акакия Акакиевича Башмачкина образца 1917 года должен был случиться апоплексический удар. Но пример Февральской революции говорил: Акакий Акакиевич имеет свое право! Свобода! Право на забастовку, если что-то не нравится! Тут вам не старый монархический режим!

Феликс Дзержинский и ВЧК быстро показали гражданину Башмачкину, что политический саботаж не пройдет. Керенский не вернется. Забастовка с угрозой дезорганизации государства? Отлично, ответом будут конфискации, лишение продовольственных карточек, при нужде аресты. Это революция, граждане...
Чрезвычайная комиссия Ф. Дзержинского образца декабря 1917 года прежде всего являлась структурой экономическо-общественного контроля. Функции государственной безопасности ЧК примет несколько позже, в 1918 году. В декабре даже слова «чекист» еще не появилось, его станут использовать только с лета 1918 года.
***
Так а что же Петроград в декабре 1917 года? Как он выглядит? Чем живут люди? Особенно в свете неимоверных, потрясающих и страшных событий происшедших с момента гибели Григория Распутина, давшей старт этому неимоверно напряженному году?

Продукты для населения очень дорогие – последствия гиперинфляции и выпуска в августе «керенок». Достаточно запаса дров, дерево привезли на баржах еще летом и осенью, до ледостава на Неве. Работают рестораны, театры и синематограф; обеспеченная публика на испытывает особой нужды. Разве что пшеницы в городе почти нет. В декабре 1917 вы можете пошить платье к Рождеству и Новому году в модных ателье – они закроются через несколько месяцев.
Вот смотрите, бывший титулярный советник, а ныне совслужащий (большевики отменили табель о рангах), везет домой на санках ёлку к Новому году – он купил ее у чухонца возле Финляндского вокзала, куда обитатели уже почти независимой Финляндии привозят ели по старой старорежимной привычке. Дома товарища бывшего титулярного советника ждут жена и трое детишек, старшие сыновья гимназисты (гимназии работают, но наступили каникулы) и дочка четырех лет.

Ёлку они поставят и станут наряжать этим же вечером. Свечи дороги, но остался запас с прошлого года. Стоит новогоднее дерево у чухонца 400 рублей «керенками», то есть по старым временам сущие копейки.

Елочный базар в Петербурге 1917 года
(с) wicimedia
Рождественский ужин вылетит в копеечку, но совслужащий ради праздника извлек из домашней кубышки золотую монету – ныне великая ценность! – и купил битого кролика, картофеля, овощей и яблок для детей. На рынке можно приобрести любой товар.

Титулярному советнику очень повезло – у него есть кой-какие ценности, доставшиеся в наследство от почившего папеньки (начальника департамента!) и не отданные в банк на хранение: «батончики» золотых монет достоинством в 37 рублей 50 копеек образца 1902 года (то есть 100 французских франков) – в одном «батончике» упакованном в пергамент ровно 25 монеток, а таких упаковок четыре. В шкатулке драгоценности жены – серьги, колье, браслеты. С холщовом мешочке на крючке у входа в кабинет «коллекцион»: туда в сытые времена забрасывались серебряшки по 10, 15 или 20 копеек. Половина мешочка за 1917 год уже израсходована.

И, конечно, у товарища бывшего титулярного советника есть важнейший актив, о котором он не подозревает пока – квартира на Литейном проспекте в четыре комнаты с кухней. Когда наступит эпоха военного коммунизма и «уплотнения», он быстро сообразит, что нужно пожертвовать кабинетом и пустить туда жить двоюродную сестру с мужем, перевезти из деревни тещу и отдать комнату дальнему родственнику из Тихвина. Всё же свои, родственники, а не безвестные «жилтоварищи». Уплотнять уже некуда.

Именно так и будет. В эту квартиру в 1942 году попадет нацистский снаряд и при разборе завалов там найдут все то, что перечислено и сдадут в милицию – это реальная история. Бывший титулярный советник предпочел сохранить все свои невеликие богатства до Второй мировой.

Его дочь умерла от кори в 1920-м, второй сын прожил до 1961 года, став видным советским физиком, а старший погиб летом 1944 года при Белорусской наступательной операции в звании майора артиллерии...

А пока совслужащий везет домой ёлку, чтобы порадовать детишек, и не знает, что Новый год будет еще страшнее, интереснее и величественнее, чем 1917-й.

Боевой Восемнадцатый год...

текст: А. Мартьянов при участии С. Литвинова.

Просмотров: 773