Освоить профессию будущего. Как выпускница филфака начала обучать нейросети

На российском рынке труда в этом году появилась новая профессия для тех, кто любит работать с текстами. IT-компании начали нанимать AI-тренеров — людей, которые помогают обучать генеративные нейросети отвечать на запросы пользователей по-человечески. Как выглядит рабочий день такого специалиста? Какие задачи приходится решать? И почему за этой профессией будущее? «Фонтанка» поговорила об этом с Елизаветой Дземяшкевич — филологом, которая уже 7 месяцев работает с нейросетью «Яндекса».

— Елизавета, чем вы занимались до того, как стали AI-тренером? С каким бэкграундом вы пришли в профессию?

— Еще в школе у меня появился интерес к литературе, написанию и редактированию текстов. Я получила образование филолога-германиста, потом работала редактором и вела несколько рубрик на одном интернет-портале. Но поняла, что не могу найти себя в журналистике.

Потом выучилась на арфиста и резко ушла в музыку, начала ездить с коллегами на гастроли. Параллельно занималась техническим писательством: составляла и редактировала документацию для плат, которые используются в самолетах, ракетах, лодках… Еще успела побыть пиарщиком.

Но мне не давала покоя мысль, что всё это не мое. Хотелось больше раскрыться в гуманитарной сфере, в филологическом направлении. Поэтому я искала другую работу.

Справка: AI-тренер — это специалист, который помогает обучать генеративные нейросети, такие как ChatGPT или YandexGPT. Задача подобной нейросети — дать быстрый, четкий и грамотный ответ на запрос человека. Пользователь может попросить ее пересказать в шести абзацах пьесу «Горе от ума», придумать рекламное описание для миксера, найти 5 доказательств того, что Земля шарообразная, или дать простой рецепт куриного супа. Цель AI-тренера — обучить искусственный интеллект качественно отвечать на запросы пользователей. В его задачи входит проверка текстов, сгенерированных нейросетью, их оценка, а также создание для искусственного интеллекта текстов-образцов, на которых она учится. В процессе выполнения этих задач AI-тренер обучает нейросеть этике, навыкам фактчекинга, грамотности.

— Как вы стали AI-тренером? Что заинтересовало вас в вакансии?

— В конце прошлого года «Яндекс» начал искать пишущего редактора, способного работать с абсолютно разными темами. Обратить внимание на вакансию мне посоветовал друг, который работал в компании. Я откликнулась, прошла несколько тестовых заданий.

О том, что предстоит иметь дело с нейросетями, узнала только на собеседовании. Было не очень понятно, кто такой AI-тренер, подойдет ли работа мне, — вакансия тогда только-только появилась на рынке. Но я решила довериться авторитету компании и рискнуть.

— А как проходил отбор кандидатов? Какие тестовые задания нужно было выполнить?

— Тестовые были очень нестандартными. Каждое требовало глубокого погружения в узкую тему: в одном задании нужно было письменно объяснить школьнику непростую научную теорию, во втором — написать сложный текст, в третьем — составить рекламное описание товара. Потом еще сравнить несколько готовых текстов и оценить их по разным критериям, провести фактчекинг.

Когда я выполнила все задания, меня позвали на собеседование по зуму. Во время него коллеги еще раз проверили мои навыки проверки фактов: попросили выбрать лучший источник информации для написания текста на медицинскую тему. Я успешно справилась и получила оффер.

— С какими задачами вы столкнулись на работе?

— Я начала работать в феврале. Кроме меня в команде было еще два редактора, которые тоже только приступали к выполнению обязанностей и находились в самом начале запуска всех процессов.

Основной задачей была оценка разных ответов нейросети на один и тот же запрос по нескольким критериям. Как и любому филологу, мне поначалу казалось, что самое важное — это грамотность. Но по мере погружения в работу я поняла: главное в тексте — чтобы он не причинял вреда. Поэтому в первую очередь мы должны были проверить, что ответ безопасен, а дальше посмотреть на достоверность, полезность, грамотность и качество текста.

Поначалу искусственный интеллект выдавал много ответов, которые казались нелепыми и иногда даже бредовыми. Нейросеть могла измерить Эйфелеву башню в попугаях или написать, что Пушкин родился в США и что Петр I основал какой-нибудь несуществующий город.

Если мы скажем искусственному интеллекту: «Здесь ты наврал» — он не поймет. Иное дело — если мы покажем, что один его ответ на запрос лучше другого. Данные с оценками мы заносим в специально разработанный интерфейс. Дальше их обрабатывают аналитики, нейросеть запоминает наш выбор — и таким образом строит лучшую версию себя.

Еще мы пишем собственные идеальные ответы, на которые искусственный интеллект может ориентироваться как на образец.

— Кто и как помогал вам влиться в новую работу?

— Поначалу мы работали только с командой аналитиков. Задавали им очень много вопросов: большинство AI-тренеров до этого никогда не сталкивались с IT. Коллеги с готовностью помогали нам понять, как устроены нейросети, и делились ресурсами, где мы могли об этом узнать больше.

Когда команда тренеров начала разрастаться, мы — редакторы, которые уже научились работать с искусственным интеллектом, — разработали много понятных инструкций для коллег, которые только вливаются в эту работу.

Позже я стала шеф-редактором. И теперь вместе с коллегами направляю начинающих, слежу за их успехами и помогаю разобраться с неудачами.

— Расскажите об условиях работы. Вы ездите в офис? Сколько длится рабочий день?

— Мы все работаем на удаленке, и это огромное преимущество. Мы не привязаны ни к городу, ни к стране: главное — чтобы был ноутбук и интернет. Можно работать хоть с дачи, хоть с пляжа.

У редакторов — от 20 до 40 рабочих часов в неделю. Каждый выбирает для себя удобный график. Единственное условие: он должен совпадать с графиком шефа, чтобы быть на связи. То есть, рабочие часы нужно вписать в промежуток между 8:00 и 22:00 по московскому времени.

Во время работы нужно просто быть на связи и выполнять задачи. И если ты понимаешь, что в какой-то день у тебя никак не получается выйти, можешь заранее предупредить и сказать, что поработаешь подольше в другое время.

— Как выглядит ваш обычный рабочий день?

— Когда я работала редактором, в начале дня открывала ноутбук и сразу приступала к оценке текстов. За день могла столкнуться с абсолютно разными задачами: погружалась то в виды горных пород, то в детали сериала «Бригада», то в шаманские обряды, то в высшую математику. И писала тексты на эти же темы.

Сейчас моя работа шеф-редактора больше связана с организационными процессами. Я смотрю, как работает команда, слежу за графиками ребят, выполняю разные задачи, связанные с организацией труда. Еще я проверяю тестовые задания у новых кандидатов, пишу на них отзывы, провожу собеседования.

— Насколько филологическое образование и предыдущий опыт помогают вам в работе?

— Думаю, у всех у нас есть общие знания и здравый смысл. Все мы — вне зависимости от образования — прекрасно понимаем, что нейросеть не должна давать советы, угрожающие жизни пользователя.

Но при работе с текстом большую роль играет чувство языка. Ведь мы учим нейросеть разговаривать по-человечески. При этом вовсе не обязательно иметь диплом филологического факультета.

При отборе на вакансию грамотность проверяется с помощью не самого простого теста по русскому языку. Также важны умение быстро погружаться в тему, осваивать новое, способность искать хорошие источники. Лично мне здесь пригодился опыт работы журналистом и техническим писателем.

— Как вы сейчас оцениваете свое решение о смене профессии? Довольны ли вы заработком, возможностями карьерного роста?

— У редактора зарплата зависит от количества рабочих часов. Если ты трудишься с хорошей скоростью и при этом качественно, тебя поощряют, и зарплата получается приличной. Точно выше, чем платят редакторам в издательствах. Те, кто работает хорошо, примерно через полгода могут стать шеф-редакторами и руководить командой.

Я нисколько не жалею, что решилась. Наш проект — это, по сути, стартап. Он очень быстро развивается. По прошествии нескольких месяцев уже можно увидеть результаты нашей работы: с нейросетью получается взаимодействовать в режиме «Давай придумаем» в «Алисе». Это очень круто.

А еще моя работа доказывает, что филолог способен не только рассказывать в школе правила русского языка и работать переводчиком. Я с восторгом наблюдаю за тем, как гуманитарии примкнули к рядам профессий будущего.

— Некоторые люди опасаются быстрого развития нейросетей. А вы в них видите друзей человека или врагов?

— С появлением фотоаппаратов профессия художника не исчезла. Фотографии просто стали классным способом запечатлевать окружающий мир. Также и нейросети: это отличный инструмент, с которым можно научиться хорошо работать.

— Что вы думаете о будущем нейросетей? Какими они будут через 10 лет?

— Многие мои коллеги хотели бы, чтобы в будущем искусственный интеллект делал свою работу еще лучше: научился писать стихи или разбираться в сложных научных темах.

А вот я мечтаю о том, чтобы мы научили его разговаривать с людьми по-человечески. Чтобы в ответ на запрос «Как отстирать это пятно?», нейросеть отвечала что-то вроде: «Слушай, не знаю, но давай сейчас посмотрю. Гляди, есть такие варианты. А чем ты вообще заляпался? Как так получилось?»

В любом случае нейросети уже освобождают человека от необходимости выполнять монотонную работу и в будущем будут делать это еще лучше.

Фотографии предоставлены Анжелой Мнацаканян

Реклама, ООО, ИНН: