Энгельсу — 200!

Этого почти никто не заметил. На прошлой неделе, а именно — 28 ноября, Фридриху Энгельсу исполнилось 200 лет.

Нет, нет, конечно, столько не живут. Умер второй основоположник в 1895 году. Не сменила бы Россия «Манифест Коммунистической партии» на государственное православие, то СМИ не дали бы забыть об этой дате. А так — позабыт, позаброшен. И молодые люди скоро, прочтя у Михаила Булгакова об интересе Шарикова к переписке Энгельса с Каутским, будут спрашивать не только о том, кто такой Каутский. Пока Энгельс сохраняется в топонимике (город на Волге, проспект в Петербурге), но и только. О его взглядах же ныне почти не говорят.

Пусть Энгельс читается в целом легче, чем утяжеленный наследием Гегеля Карл Маркс, я все-таки не рискну вести читателя в дебри «Диалектики природы» или даже в «Анти-Дюринг». Однако многостраничная полемика Энгельса с представителем другого направления социалистической мысли в лице Евгения Дюринга (1833–1921) может навести нас на то, на что все-таки стоит взглянуть. Дело в том, что в междоусобных спорах социалистов, безусловно, проигрывает социализм, разоблачаемый со знанием дела самими социалистами. И в этом плане очень интересна полемика нашего юбиляра с другим социалистом и экономистом — (1805–1875). Последний оказался почти пророком — описал систему, в которой государство руководит всем, заменяя собою рынок. Набросился же на него Энгельс за то, что он публично стал претендовать на марксово открытие — теорию прибавочной стоимости.

Есть такая у Энгельса работа «Маркс и Родбертус». Совсем небольшая. Вышла она как предисловие к немецкому изданию книги Маркса «Нищета философии». Воображение Родбертуса рисует общество, где государство «конституирует» стоимость (чем не будущий Госплан!), рабочий получает от него расписки о созданной им стоимости (теория так называемых рабочих денег) и на эти расписки получает из государственных запасов продукты. Какая-то смесь Северной Кореи со сталинским колхозом получилась.

Но что интересно! Энгельс разносит эту систему в пух и прах. И, читая его, удивляешься: это основоположник «научного коммунизма» или Фридрих фон Хайек с его пропагандой свободного рынка. Друг Маркса иронизирует: «Под каждую расписку доставлен соответствующий носитель стоимости, и ни один носитель стоимости, в свою очередь, не выдается иначе, как после соответствующей расписки, то сумма расписок должна постоянно покрываться суммой носителей стоимости; сведение счета происходит без малейшего остатка, все совпадает, вплоть до секунды труда, и ни один поседевший на службе счетовод главной кассы государственного казначейства не в состоянии будет открыть в нем ни малейшего просчета».

Далее классик вдается в неплохое в целом описание того, как механизм конкуренции и свободных цен обеспечивает соответствие спроса и предложения. Как будто и не он писал о том же, о чем и Родбертус, но только другими словами. И затем идет следующий замечательный всплеск иронии, демонстрирующий будущее бытие в хозяйстве без рынка. «Если же мы теперь спросим, какие у нас гарантии, что каждый продукт будет производиться в необходимом количестве, а не в большем, что мы не будем нуждаться в хлебе и мясе, задыхаясь под грудами свекловичного сахара и утопая в картофельной водке, или что мы не будем испытывать недостатка в брюках, чтобы прикрыть свою наготу, среди миллионов пуговиц для брюк, то Родбертус с торжеством укажет нам на свой знаменитый расчет, согласно которому за каждый излишний фунт сахара, за каждую не проданную бочку водки, за каждую не пришитую к брюкам пуговицу выдана правильная расписка, расчет, в котором все в точности «совпадает«… А кто этому не верит, тот пусть обратится к счетоводу Икс главной кассы государственного казначейства в Померании, который проверял счет, нашел его правильным, и как человек, еще ни разу в недочете по кассе не уличенный, заслуживает полного доверия».

Воистину вражда социалистов чудеса творит! Энгельс разоблачает коммунизм как общество вечного производства ненужных вещей, с одной стороны, и дефицита в смысле нехватки нужных товаров — с другой. И делает это с таким пониманием, на которое способен только тот, кто сам является творцом подобных утопий.

Теперь же от Энгельса-экономиста перейдем к Энгельсу-русофобу. Да, да, это не опечатка. Здесь он следует по стопам своего великого друга. И тут совсем любопытнейшая вещь получается. В СССР одна работа Маркса была не то чтобы напрямую запрещена, но о ней просто не упоминали. И не публиковали. Называется она «Разоблачения дипломатической истории XVIII века». Причем одну фразу из нее даже в школьных учебниках любили цитировать. Татарское иго «не только подавляло, но оскорбляло и иссушало самую душу народа, ставшего его жертвой». Однако идет она практически сразу после такого утверждения: «Колыбелью Московии было кровавое болото монгольского рабства, а не суровая слава эпохи норманнов. А современная Россия есть не что иное, как преображенная Московия». Вот за теорию трех Московий в только что вышедшей книге «Полемика о модернизации…» меня историки жутко ругали, а я-то, оказывается, с Марксом «в одной лодке».

Вернемся, однако, к Энгельсу. У него тоже есть свой русофобский шедевр. Работа называется «Внешняя политика русского царизма». Написана им под конец жизни. Там все время хорошо про Польшу и плохо про Россию. «Польша пала, но ее сопротивление спасло французскую революцию, а вместе с французской революцией началось движение, против которого бессилен и царизм. Этой роли поляков мы на Западе никогда не забудем». В то же время «к моменту смерти Екатерины владения России превосходили уже все, что мог требовать даже самый необузданный национальный шовинизм». И далее: «Это являлось лишь базой, откуда теперь только и можно было начинать настоящие завоевания». Согласно Энгельсу, Россия вечно рвется к мировому господству, выполняя завет Чингисхана.

И еще одну фразу оттуда же: «Чтобы самодержавно господствовать внутри страны, царизм должен был быть более чем непобедимым за ее пределами; ему необходимо было непрерывно одерживать победы, он должен был уметь вознаграждать безусловную покорность своих подданных шовинистическим угаром побед, все новыми и новыми завоеваниями». Вот такой он Энгельс. Кстати, ничего не напоминает?

И не касаясь русофобства. Энгельс предсказал мировую войну за 20 лет до ее начала. «С возрастающей быстротой, по наклонной плоскости, катится Европа в пропасть мировой войны невиданных масштаба и силы». Куда там какой-то бабке Ванге!

Андрей Заостровцев