Как Швеция решила заняться сексом

Новость в российской прессе о шведских мужчинах, которым теперь придётся просить у женщин чуть ли не нотариально заверенное согласие на секс, оказалась большим преувеличением.

В среду, 20 декабря, Первый канал рассказал своим зрителям о том, как на Западе законодатели позволяют себе вмешиваться в самую неприкосновенную и сокровенную сферу жизни граждан, а именно – лезут к ним в постель.

Другие издания добавляли, что даже связь по обоюдному согласию может быть признана изнасилованием, если женщина своё одобрение не выразила совершенно однозначно.

В этих сообщениях прекрасно всё – от первого до последнего слова. Так считает кинопродюсер, глава компании «Кино без границ», в прошлом – москвич, а сейчас – гражданин Швеции, Сэм Клебанов.

- Сэм, вы как-то странно реагировали, когда я читала вам эти цитаты. Что вас смущает?

– Просто удивительно, как в одном сообщении можно уместить столько неправды. Давайте по порядку. Начать с того, что парламент Швеции ничего не принял. Законопроект Samtycke Lag – закон о согласии – пока даже официально не внесён в парламент. Были только сообщения, что правительство собирается внести его до Рождества и надеется, что его примут в начале следующего года. Второе – закон ничего не говорит о мужчинах и женщинах. Он гендерно нейтрален. Там просто сказано о партнёрах. Необходимость согласия касается всех отношений, в том числе и однополых. В нём нет ни слова о том, что мужчина должен чего-то просить у женщины. В-третьих, при сексе по обоюдному согласию никто обвинён в изнасиловании не может быть, потому что именно в этом и есть смысл закона: секс по обоюдному согласию – значит, партнёры согласились.

- Но особое согласие-то надо получить, да?

– Позавчера я читал и слушал по радио разъяснения премьер-министра Швеции Стефана Лёфвена, он – главная движущая сила этого закона. Никакой речи об официальном согласии партнёра там нет. Каждый партнёр может показать своё согласие словом или поведением. Там даже было сказано kroppsspråk – "языком тела". То есть партнёр явно даёт понять, что хочет секса. А в 99 процентах случаев оба партнёра именно это и показывают друг другу. И тогда не надо даже словесного согласия, достаточно того, что партнёры демонстрируют готовность к сексу и желание. Но могут быть ситуации, когда кто-то из них этого не демонстрирует, а наоборот, показывает, что не хочет. Вот тогда второй партнёр может быть обвинён в изнасиловании. Независимо от пола.

- А что, без этого закона в Швеции всё это как-то иначе происходит? Без него можно сигналов и не ждать?

– Ох… Вообще говоря, в Швеции этот законопроект очень критикуют, в том числе в крупнейших газетах. Я тоже не очень понимаю, зачем он понадобился. В Швеции закон о сексуальном насилии, в принципе, довольно строгий. Он признаёт изнасилованием многие такие акты, которые в каких-то других странах изнасилованиями не считаются. Во многом, кстати, это объясняет зашкаливающую шведскую статистику, по которой Швеция по числу изнасилований опережает многие страны.

- Например?

– Например, в Швеции изнасилованием считается не только секс с применением насилия или угроз, как и везде, но и когда партнёр находится в беспомощном или неадекватном состоянии. Скажем, настолько пьян, что не может дать ответ – да или нет.

- Ну, тут ничего необычного, я бы тоже сказала, что это изнасилование и есть.

– Мне сейчас не вспомнить другие примеры, но закон строгий.

- Тогда чего ещё ваше правительство хочет?

– А тут правительство хочет изменить формулировку: если партнёр не сказал «да» тем или иным образом. Ещё раз подчеркну: никакого обмена верительными грамотами, подписания соглашений…

- Заверения у нотариуса…

– Да-да. Ничего этого не требуется.

- Почему именно сейчас шведское правительство решило заняться сексом?

– Это происходит на волне всего этого движения Me too, этих разоблачений сексуальных хищников, разоблачений и в Голливуде, и в самой Швеции. Что ни день – публикуются какие-нибудь новые групповые письма. От адвокатов, от оперных певиц, от комиков, от актёров, от людей бизнеса… Вдруг выясняется, что и в Швеции женщины из разных сфер деятельности, объединившись в такие большие группы, объявляют о том, что им приходилось сталкиваться с сексуальными домогательствами. И многие считают, что закон популистский, придуман на этой волне, а на самом деле он ничего не изменит.

- Как этот законопроект предписывает доказывать, что кивок или междометие означали именно согласие?

– В том-то и дело, что это очень сложно доказать. Процент обвинительных приговоров по сексуальным преступлениям и так низкий, порядка 9 – 11 процентов в разные годы.

- А тут доказать будет ещё сложнее.

– Поэтому закон и критикуют. И никто не предполагает, что он как-то изменит жизнь обычных людей. Это никак не изменит правил поведения, потому что нормальные люди их и так соблюдают. Но это может создать ситуацию, когда начнут возникать жалобы, претензии, обращения в полицию, в которых единственным доказательством будут две истории, рассказанные двумя людьми и противоречащие друг другу. Как в фильме «Расёмон» Акиры Куросавы. Практика в таких ситуациях обычно оправдательная, потому что вину доказать невозможно, а есть презумпция невиновности. Так что это, возможно, ещё больше снизит процент обвинительных приговоров.

- Так зачем, зачем этот законопроект понадобился?

– Даже правительство само говорит, что закон имеет больше декларативно-педагогическое значение. Чтобы ещё раз послать обществу сигнал: секс должен быть добровольным – или он незаконный, как говорил премьер-министр. Но в законе есть ещё некоторые разъяснения. Например, согласие партнёра на один вид секса не означает, что это распространяется на все возможные в природе виды. Один партнёр вполне может сказать: знаете, мне не приходило в голову, что начнётся это.

- Но это тоже ситуация «слово против слова», когда ничего нельзя доказать?

– Конечно. Хотя тут, если секс брутальный, может быть какое-то медицинское освидетельствование. Суд будет смотреть, чья версия убедительнее… В общем, я не могу сказать, какая будет практика.

- Каких взглядов вообще придерживается премьер-министр Лёфвен? Он очень левый? Почему вдруг он за эту тему взялся?

– Он социал-демократ, это такие левоцентристы. Я бы не сказал, что шведские социал-демократы в их нынешнем виде сильно левые.

- И это нормально для Швеции – такого рода законопроект?

– А что вам кажется в нём ненормальным?

- Избыточность, о которой вы сами говорите.

– Избыточен он или нет – это покажет практика правоприменения. Если он будет принят. Но Швеция в этом отношении абсолютно нормальная страна. В чём-то даже радикальная. Когда речь идёт об индивидуализме – против коллективизма, о секуляризме против религиозности. Швеция – одна из самых индивидуалистических, секулярных и либеральных стран Европы и мира. Поэтому никто в Швеции не пытается наложить никаких ограничений на секс. Секс может быть любым – каким угодно, с кем угодно, главное – всегда добровольным. И эта добровольность должна быть активной со всех сторон.

- Друзья, живущие в Швеции, ссылаясь на юристов, уверяют меня, что этот законопроект принят не будет. Как вы считаете?

– Я не знаю, но юристы действительно критикуют этот закон. Исходя как раз из того, что применить его на практике будет очень сложно. Но примут его или нет – непонятно. Вообще, конечно, правительство время от времени занимается такими странными, популистскими вещами, связанными именно с сексом. Например, в Швеции действует закон, криминализирующий покупку сексуальных услуг.

- Не проституток наказывают, а их клиентов?

– Да. Во многих странах мира запрещена проституция, а тут проститутки не криминализированы, а отвечают их клиенты. И вот теперь правительство хочет предложить закон, по которому будет запрещена покупка секса за границей. В тех странах, где проституция не запрещена. Но этот закон вряд ли пройдёт, его почти никто не поддерживает, потому что он может нарушить базовый принцип двойной наказуемости. И точно так же многие критикуют этот Samtycke Lag: как популистский и не имеющий практического применения шаг.

- Как эти законы о сексе влияют на обычную жизнь шведов?

– После вступления в силу закона о криминализации сексуальных услуг в Швеции очень сильно сократилась проституция. Какое-то число людей, небольшое, было осуждено. При этом не скажешь, чтобы это как-то совсем прикрыло проституцию. Но закон работает. Хотя недавно раскрыли громкое дело – румынскую банду, державшую женщин из Румынии в сексуальном рабстве. То есть какие-то тайные притоны, куда привозят женщин в основном из бедных стран Восточной Европы, существуют. Но сказать, чтобы моих знакомых как-то всерьёз волновал этот Samtycke Lag, закон о согласии, я не могу. Гораздо больше его обсуждают в России.

- Почему, по-вашему, это так взволновало граждан в России? Да ещё и телевидение преподнесло это в такой прекрасной форме.

– Здесь есть несколько причин. Во-первых, в России всё время нагнетается идея о прогнившей, декадентской, извращённой Европе. В которой то ли все погрязли в гомосексуализме и разврате, то ли правительство не даёт людям спокойно заняться сексом. В общем, не поймёшь, чем Европа провинилась.

- В толерантности.

– Да-да: Запад сошёл с ума, только Россия – хранитель традиционных ценностей. Во-вторых, российское общество всё-таки во многом патриархально. И пронизано «мачизмом». Многие российские мужчины считают, что, если женщина пришла к ним с накрашенными губами, в короткой юбке и на высоких каблуках, это уже означает её готовность к сексу. А если она говорит «нет» – это она ломается, настоящего мужчину это не должно останавливать, потому что он лучше знает, чего хочет женщина на самом деле. Этот «мачизм» противоречит идее о том, что секс должен быть добровольным с обеих сторон. Кроме того, российское общество вообще очень болезненно среагировало на все эти скандалы с сексуальными домогательствами.

- Я бы даже сказала – болезненнее, чем те страны, где эти ужасы вскрылись.

– Только в российских соцсетях, как я заметил, было гораздо больше симпатий к Харви Вайнштейну, чем к жертвам его домогательств. Такие были склоки в "Фейсбуке" – и очень многие женщины писали что-то вроде того, что это прекрасно, когда тебя домогаются, значит, ты привлекательна.

Беседовала Ирина Тумакова, «Фонтанка.ру»