«Дети Архипа Куинджи»: Живопись дневного света

5 мая 2010, 01:26

1179

В Музее Державина открылась выставка творческого объединения «Дети Архипа Куинджи». Эта группа – довольно необычное явление художественной жизни Петербурга: не стремятся вписаться в мейнстрим, не выдавливают из себя акции и перформансы, а с другой стороны, не представляются наследниками великой традиции русского искусства. И Куинджи для них – не виртуоз романтических эффектов и вселенских красот, а живописец-пейзажист из передвижников, наименее понятый и любимый ХХ веком.

Их пятеро, все живописцы и все пейзажисты. Алла Джигирей пишет безликие дома, обязательно замыкая пространство забором, стенами, футбольными воротами. В рядах одинаковых окон чудится труп повешенного, как в жутковатой картине позднего авангардиста Сергея Лучишкина «Шар улетел» (1926). Борис Забирохин видит в пейзажах северных деревень тяжеловесные натюрморты, где лодки да баньки – плотные предметы, положенные на поверхность земли. На выставке представлена также серия его литографий – иллюстраций к русским сказкам из собрания Александра Афанасьева с лубочными героями и «пушистой» фактурой. Лада Панюкова превращает виды Петербурга в калейдоскоп из разноцветных кусочков картона, которые оказываются зданиями, кронами деревьев, газонами. Инна Скляревская любит глухие стены домов, голые стволы деревьев, провода и насыщает этот минимализм плотным цветом и активной энергетикой. Павел Кашин сталкивает близкое и дальнее, резко очерченное и размытое, живое и неживое. В экспозицию также включены работы Ларисы Голубевой, «приглашенного» художника, пишущей молчаливые пейзажи и портреты, в которых медленное течение жизни проговаривается сквозь тишину, статику домов и людей.

Этой выставкой «Дети Архипа Куинджи» отмечают свое десятилетие. Десять лет они не боятся быть просто живописцами, то есть маргиналами современного арт-процесса, и подвергаться снобистскому презрению равно со стороны традиционалистов и революционеров. В наследии Куинджи их привлекает не то, за что принято ценить этого художника, – не гимн электричеству под названием «Лунная ночь на Днепре» и не захватывающие дух километровые дали, а энергичное и полное жизни видение природы, бесстыдная звучность цвета и интуитивная близость французам – от импрессионистов до фовистов. Их интересует живопись, а не средства ее преодоления, они хотят писать картины, а не сочинять концепции и углубляться в философию. Они дети не перфекциониста Шишкина и не меланхолика Левитана, а именно Куинджи, самого, пожалуй, поверхностного пейзажиста в истории русского искусства.