На Васильевском острове я когда-то неумышленно сконструировал государственный заговор. До сих пор архивы КГБ хранят секретную чушь по тому поводу. Сегодня, когда мы постепенно отходим уже от трагедии с «Боингом» и устаем от спама версий, ленинградский водевиль может подтолкнуть к реалиям. Потому что никаких заговоров нет.
Году так в 1988-ом я узнал, что в Пассажирском порту на Васильевском беззаботно ощущают себя контрабандисты. Они таскали импортные шмотки в промышленных объемах, а назад через поляков передавали валюту.
Мы решили о себе напомнить, и в такой же, как сегодня, июльский день выдвинулись с напарником к ним на встречу.
Задача была политическая – показать, кто в подледном мире хозяин.
К вечеру мы засекли перекладывание тюков в «девятку». И расслаблено подрулили к парням. Типа, хенде хох. Нас не поняли и рванули. Мы восприняли это как неуважение и стартовали за ними.
Ничего личного – дело принципа. Уже и контрабанда не нужна, главное – помериться характерами. Репутация, знаете ли.
Шли на хорошей скорости. Хотя тогда «Жигули» больше 150 не выжимали.
На Семнадцатой линии они свернули на набережную, потом вновь на Большой. Весело. Гонщики пошли по карману вдоль проспекта.
Вечер не душный, мой напарник за рулем держится уверенно. Играем в жесткое профессиональное домино – кость в кость.
– Шмальни, – говорит Димка.
Достаю ПМ. Я же понимаю, что в них палить нельзя. Руку из окна – и всю обойму в звезды. Никакого внимания к шуму.
Приняли мы их возле университета, когда они налетели на бампер. Рожи им подправили, боковые зеркала ногами снесли, на «рэ» побеседовали.
– Без обид. Все поняли?
– Так точно, ваше благородие.
Познакомились, довольные собой разошлись.
Заодно, раз на Ваське, заехали в отделение к корешу. Только вошли в кабинет, он выбегает. Говорит, шухер, у нас пальба – в адмирала стреляли.
Нам интересно, мы за ним.
Вбегаем втроем в парадную доходного дома, адмирал встречает. Не в кителе, но по замашкам верим.
Ошарашенно поясняет: мол, поливаю фикус на подоконнике, а тут в стекло пуля. И показывает на окно и потолок.
До меня доходит, холодею.
Мой Димон глазами мне комментирует: «Приплыли мы с тобой, Жэка». И шепотом: «Если дадут условно, то пруха».
Понимаем, что через секунды явится орава, начиная от местных начальников, заканчивая контрразведкой Балтики. Хватаем нервы в кулак, солдатскую смекалку в зубы, стремянку в туалете.
В ужасе карабкаюсь к четырехметровому потолку, отколупываю пулю и вижу главное.
Пуля расплющилась, установить ствол не представляется возможным. (Ведь все наше табельное оружие «отстреляно»).
Вот это и называется счастье.
В этот момент появляются высокопоставленные лохи. Крик: «Что ты руками лапаешь ненужное!».
– Виноват, ваше благородие, – и слезаю из-под люстры с лицом Швейка.
Нас выгнали, как котов помоешных. Понятно: начали работать профессионалы.
Мы смылись, перекрестились, похохатывая.
Через неделю опер тот отдувается: «Такое было! КГБ, особисты, ЦРУ!». У территориалов, конечно, дело забрали, и внутрь его – на Литейный,4.
Жутко любопытно, какие там обзорные справки. Представляете себе версии? Уровень обсуждений. Достать бы, так классный политологическо-исторический детектив вышел бы. Заголовок: «Тайна адмиральской пули».
А я вот со своей былью: «Секрет двух разгильдяев».
Весь пафос порушу.
Это я к тому, что миру жутко хочется знать о заговорах и спецслужбах. И никто сегодня не поверит тому мальчику, кто смеется над голым королем.
Представляете, если бы тогда я был бы летчиком-истребителем. Во делов наделал бы.
И даже если появится случайный насмешник и скажет, что он просто ….
Никто и никогда в это не поверит. А поверит, так выгонит охламона.
Потому как это разрушит не противостояние, а сокровенную тягу людей к непонятному.
Люди такого не прощают.
Евгений Вышенков,
«Фонтанка.ру»
