Острова для старшего брата

Китайцы получили то, чего никогда не дождаться японцам. Сергей Лавров слетал в Пекин подписать протокол о передаче части островов на Амуре. Принципиальное решение на этот счет приняли еще четыре года назад. Сказано - сделано. Границу переразметили, и сейчас там уже стоят новенькие пограничные столбы. После формальностей председатель Ху Цзиньтао милостиво беседовал с северным гостем. Через несколько дней - финал бывшего спора: торжественная передача бывших спорных территорий.

Ради такой большой дружбы с таким большим соседом каких-то там островов, разумеется, жалеть не стоит. Или все-таки стоит?

Материальный ущерб не так уж велик и, пожалуй, даже будет перекрыт улучшением экономических отношений в этом районе. Правда, точно такое же соображение можно было бы подвести и под передачу японцам Южных Курил. Правда, японцы – не друзья. Просто близкие соседи и большие торговые партнеры.

Значит, все ради того, чтобы найти компромисс с друзьями? Исправить несправедливую пограничную разметку? Но все территориальные споры одинаковы – то, что смотрится справедливым по одну сторону границы, выглядит абсолютно несправедливым по другую.

Говорят, что надо было ставить точку в этой рискованной дискуссии. Отдать спорные островки, а взамен великий сосед на вечные времена признает наши границы и о других потенциально спорных землях, которые гораздо обширнее, заводить разговор уже никогда не станет.

И верно, таких разговоров, по крайней мере, в официальных кабинетах, на сегодня нет. Но их не было и в первые годы КНР. Спорные территории тогда не были спорными. Это были годы, когда во всех уголках Китая скандировали: «Советский Союз – старший брат!»

Владимир Малявин, известный китаист, разъясняет: в Китае, как и в Европе, тоже есть выражение «все люди – братья». Но там оно звучит немного иначе: «Все люди – старшие и младшие братья». По-другому не сказать, потому что просто брата не бывает. Он или старший, или младший. Старший покровительствует младшему, младший слушается старшего.

Острова мгновенно стали спорными, когда советско-китайское братство развалилось. И они относительно быстро стали китайскими, когда братство начало налаживаться вновь. В Москве это могут толковать как разумный компромисс, в Пекине – как почтительное подношение младшего брата старшему. Вряд ли кто-нибудь там сейчас использует именно такие выражения. Но смысл происшедшего ясен каждому: мы поменялись ролями.

Что из этого следует? Что завтра Китай посоветует младшему брату отдать Дальний Восток? Завтра - едва ли. Не знаю, что скажут будущие поколения китайских руководителей, а нынешнему, мыслящему очень рационально, Россия интересна не столько как пространство для освоения, сколько как поставщик топлива и оружейный арсенал.

В Китае политическая рассудительность с древних пор ценится выше, чем политическая романтика. Наступательные войны здесь случались реже, чем в Европе. Но время от времени, в припадке внезапно нахлынувшего романтизма, все-таки случались.

Что же до современного Китая, то он знает и эпоху романтизма – маоцзедуновскую, и эпоху прагматизма – нынешнюю. Пожалуй, по закону чередования, следующая эпоха опять будет не чужда романтики, и во что эта романтика выльется северному соседу, можно только гадать.

Как быть? Допускаю, что острова все равно стоило уступить. А то как бы их не взяли без спросу. Но что уж точно не следует делать, так это и дальше входить в роль младшего брата. Потому что известно, куда она заведет.

А что значит – не входить в эту роль? Это значит, не играть с Китаем в военно-политическое партнерство. У великого соседа не может быть равных партнеров. Китай разыгрывает свою мировую шахматную партию, и добровольно становиться фигурой на его доске было бы странно.

Самое недальновидное, что может сейчас сделать Россия – это помогать Китаю в его возможных усилиях взять верх над Соединенными Штатами или над кем угодно еще. Более простого способа связать себе руки и стать вассалом, придумать нельзя.

Чтобы дружба с соседом-гигантом не переросла в нечто большее, ее надо уравновешивать серьезными отношениями с другими центрами силы. И радоваться, что эти центры силы сегодня вообще есть. Ведь пока кандидатов в старшие братья несколько, всегда остается надежда, что таковым не станет ни один.

Сергей Шелин